О горной болезни мы с Сергеем Фарафоновым знали многое, но что она накроет нас так быстро, даже не догадывались, когда вышли из самолета в древней перуанской столице Куско на высоте 3600 метров над уровнем моря.
Сердце очень удивилось бескислородной диете и перестроилось. Лежа оно пыталось выудить кислород из разреженного воздуха со скоростью 90 ударов в минуту, а если наши тела принимали вертикальное положение, чего очень не хотелось все 24 часа в сутки, то скорость увеличивалась до 120. Вспомните себя после кросса! Вот так же невесело мы себя ощущали.
Каждая ступенька вверх была врагом, а про соседний отель рассказывали, что там по системе кондиционирования подается в комнаты кислород. В нашем отеле пожилые туристы катали за собой тоненькие баллоны, а мы завидовали и тем, и другим, пытаясь выудить из воздуха весь О2, не тратя силы на эмоции.
Местные же жители были бодры и веселы, радовались жизни. В основном перуанцы — это метисы индейцев и испанцев, они заметно ниже ростом, имеют широкие грудные клетки с большими (и добрыми) сердцами, что позволяет им жить в высокогорье вполне комфортно, даже бодро играть в футбол на этой фактически заоблачной высоте.
Что нас объединяет с перуанцами, так это любовь к картофелю. Фото автора.
Вскоре разрешилась загадка комфортности Мачу-Пикчу, когда-то затерянного города инков. Спустившись на машине, а затем на поезде на высоту 2400 метров, все разом повеселели, включая нашего гида — историка местного университета, и бодро запрыгали вместе с ламами по древним каменным уступам города жрецов, которые были хитроумны и жили пониже, чем все остальные.
Про охоту и охотников в тех краях можно сказать только то, что она там не спортивная и не любительская, а очень даже насущно бытовая: что поймал, то и съел. Если ловить уже нечего, то при наличии денег ешь картошку со свининой, а в их отсутствие — картошку со свинкой, той самой, которую у нас покупают детям в качестве домашнего питомца. В Перу свинки тоже живут в домах, рядом с кухней, под рукой, так сказать. А при входе в дом на полочке над дверью лежат черепа предков — вот уж точно не забудешь бабушек-дедушек! Мы вертели головами, не веря своим глазам, ведь перед нами оживали книжки Тура Хейердала и рассказы Юрия Сенкевича из советской телепередачи «Вокруг света».
После атмосферного Мачу-Пикчу проживание на озере Титикака на высоте четырех километров над уровнем моря показалось нам убийственным, поэтому про рыбалку рассказать нечего, а она там есть. Мы же с Сергеем поменяли маршрут и отправились на острова Бальестас, или, как их еще называют, «малые Галапагосы», где в позапрошлом веке и случился пресловутый «эффект бабочки» из-за жадности и неумения двуногой «вершины эволюции» видеть дальше собственного кармана.
Запах, исходящий от игуан, напоминал скотный двор. Фото автора.
А дело было так. Деловые люди проведали, что гуано, помет птиц, ускоряет созревание фруктов, повышает морозоустойчивость и многое другое, что позволяло больше зарабатывать. И решили взять готовенькое, что лежало многометровыми слоями на скалистых островах, где жили колонии морских птиц. Островам Бальестас не повезло: они находились совсем недалеко от береговой линии; ценное удобрение сняли и загрузили на корабли в рекордные сроки. Оставшись без смываемых со скал питательных веществ, в воде перестали расти водоросли, рыбам стало нечего есть, и они уплыли, оставив голодными птиц, которые улетели. Круг замкнулся. Существующая миллионы лет экосистема исчезла. А казалось бы, всего-то убрали помет! Почему каждый раз так грустно от человеческой глупости и недальновидности и так радостно видеть, как природа восстанавливает нарушенный баланс?
Цепочки событий «эффекта бабочки» люди запускают везде, во всех странах. На слуху недавний случай на юге нашей страны, когда лень или недомыслие, что надо закупоривать ядовитое зерно в мышиных норках на полях, привело к гибели животных и хищных краснокнижных птиц, питающихся мышами. От рассыпанного кучами протравленного зерна погибла значительная часть популяции дрофы, кстати, тоже краснокнижной. Массовую гибель зайцев зафиксировали камеры охотников. От несвертываемости крови и скоротечного рака погибали молодые и здоровые собаки. Нам не просчитать, к каким еще последствиям приведут, согласно «эффекту бабочки», эти цепочки трупов…
Фото автора.
В Перу, кроме лам, альпак и гуанако, по дороге на Колкинский каньон гуляли стада диких пугливых викуний. Мы теряли привязку ко времени XXI века, мысленно сливаясь с дикой природой. Или это происки кислородного голодания мозга? Доохотились на викуний в свое время так, что еле-еле спасли оставшихся. Придумали даже технологию ежегодных загонов, чтобы вычесать с одной зверюшки 40 граммов доростоящего пуха. И викуньи живы, и модницам тепло — отличное решение! Но палантин за 800 долларов что-то меня не радовал и не грел, пусть еще повисит в ожидании другой хозяйки!
В музее, глядя на черепа с закрытыми прозрачным кварцем «окошками», пришло озарение. Это не пришельцы поделились технологиями, а сложились в одно целое местные условия! Вулканическое стекло абсидиан до сих пор используется как скальпель, плюс анестезия отваром листьев кокаиновых кустов и огромное желание жрецов общаться напрямую с богами сделали возможным трепанацию черепа. Некоторые даже выживали… Жуть, первобытный животный страх влезал мурашками по коже в этом музее.
Черепашья аррибада собирает множество любопытных туристов. Фото автора.
Про фигуры этой пустыни написаны тонны книг, сняты сотни передач, и только ленивый не воспрошал утробным голосом и с благоговением, откуда взялись рисунки кита, попугая, обезьяны и «космонавта» (по мне так обычный запеленутый младенец) в пустыне, где нет воды? Глядя с самолетика на пустыню Наска, первое, что ты видишь с недоумением от ранее услышанных баек и откровений «мудрецов», — это тысячерукавные пересохшие русла огромных рек, которые когда-то там были. И между ними рисунки. Без претензии на истину голову прорезала мысль о том, что после изменения климата, когда вода ушла из русел рек, люди покинули эти места, нарисовав на земле то, что там было до засухи.
Дальше наш путь лежал из теплого декабрьского Перу на север в Эквадор — страну вечной весны. Столица Кито встретила нас холодным моросящим дождиком, под которым мы стояли на линии экватора одной ногой в Северном, а другой в Южном полушарии. Можно сто раз прочитать о пересечении линии экватора, но испытать детский восторг от этого можно, только сделав это.
В 70-х годах прошлого века здесь работала французская научная экспедиция, которая методом триангуляции определяла точную линию экватора. Когда же это им удалось, оказалось, что вершина одного из вулканов находится точно на линии экватора. Французы залезли на этот вулкан и… увидели там каменный трон жреца. Инки метод триангуляции в школе не проходили, но они точно определили место, где исчезает тень.
Мы же подивились «чудесам» экваториального Южного полушария, когда водоворот заворачивается против часовой стрелки (спустив с детским восторгом десяток раз воду в унитазе только в целях научного эксперимента), а вес уменьшается на килограмм-другой в зависимости от широты вашего проживания. Это не чудо, не фокус и не сломанные весы, просто мы в школе прохлопали ушами на уроке географии, когда мудрый учитель рассказывал, что наша планета ни разу не круглая, как глобус на его столе, а приплюснутая с полюсов. То есть на экваторе расстояние до центра Земли больше километров на двадцать, следовательно, сила притяжения к весам меньше. Головой понимаешь, что все твои килограммы при тебе, но цифра тем не менее радовать не перестает.
Погуляв по дождевым лесам среди колибри и бабочек, мы улетели на настоящие Галапагосы — те самые, что явились ньютоновским яблоком для Дарвина в его теории «Происхождения видов».
Милота в исполнении голубоногих олушей. Фото автора.
Поверьте, первым впечатлением «ух, ниче себе!» были не уникальные животные, а их запах. Жутко вонючий, он исходил от самих игуан, птичьим пометом были покрыты все скалы, а многие деревья, похоже, засохли от перебора гуано под ними. У кого есть дача, тот знает, что бывает, если переборщить со свежим навозом и как он пахнет. Этот запах преследовал нас все дни пребывания на Галапагосах, но зато у нас на глазах рождались морские «котята», миловались парочки синелапых олушей, сидели на гнездах огромные черные фрегаты, надувая ярко-красные горловые мешки. Земной рай во плоти! Счастье гармонии с природой!
И только пеликаны сидели на краю скал, грустно свесив головы. Внизу плавали стаи красивых разноцветных рыб. Проблема пеликанов была трагикомична: все рыбы были настолько велики, что не влезали им в рот. Часами пеликаны сидели и ждали маленькую рыбку, чтобы подкрепиться. Похоже, экосистема без вмешательства человека здесь работала хорошо. Но так было не всегда. До сих пор слоновые черепахи относятся к уязвимым видам и выращиваются на биостанции острова Санта-Крус. Морские черепахи тоже служили живыми консервами испанским и португальским мореплавателям, но на Галапагосах охранный статус позволяет им плодиться и размножаться, а нам — наблюдать за их «пришествием» («аррибада» по-испански) в начальной стадии, когда десятки пар огромных черепах спариваются в воде, поднимая над ее поверхностью огромные головы на длинных динозавровых шеях. Время исчезает. Как же классно никуда не торопиться!
Древние люди стали разумными, добавив мясо в рацион из злаков и фруктов. Если бы люди не научились охотиться, то не стали бы «сапиенсами», то есть разумными. Сильно размножившись (нас уже 8 миллиардов), мы учимся регулировать численность зверей и птиц, в том числе и с помощью охоты, учимся сосуществовать с остальным животным миром, исправляя по возможности ошибки прошлого.
Источник: ohotniki.ru
