Альтернативная мунгха

Наблюдая в окно за белым кружевом снега, я ударился в воспоминания.

В детстве отец, как только озера покрывались достаточно крепким льдом, способным выдержать большое количество людей, собирал нас, ребятню, и водил на подледный лов карасей неводом.

Невод был небольшой, метров шестьдесят.

Улов делился на две части: в одной были дюжины две крупных карасей, остальное распределялось поровну между нами.

Крупных карасей отпускали в ближайшие озера.

Отец говорил, что это нужно для улучшения вида карасей.

Воспоминания прервал телефонный звонок: мой давний знакомый пригласил принять участие в мунгха — большой зимней рыбалке неводом.

Сказал, что заберет меня спозаранку.

И верно, чуть забрезжил рассвет, а Иннокентий (так звали моего знакомого) уже сигналил под окнами.

Шел снег, на улицах было пустынно, только там-сям сквозь пелену падающего снега вырисовывались фигуры дворников. Добравшись до паромной переправы, отстояли длинную очередь и осторожно заехали по железному трапу на паром. Он медленно продирался сквозь шугу и пластины сформировавшихся льдин и через час пристал к правому берегу Лены.

Мы ехали по разбитому проселку. Старый уазик, натужно гудя, бойко преодолевал глубокие колдобины, ухабы. В кабине все подпрыгивало и грохотало. Наконец, к вечерним сумеркам мы подъехали к поселку. Остановились у Кытарбаи Мэхээлэ — Краснолицего Михаила, дальнего родственника Иннокентия.

Старики встретили нас разносолами на столе. Плотно поужинав, мы отправились к главе наслега. Во дворе администрации, несмотря на поздний час, было многолюдно. При свете фар несколько рыбаков сноровисто работали челноками — штопали порвавшиеся ячейки. У крыльца творилось столпотворение — мужчина, видать кузнец, показывал собравшимся разборную пешню.

Глава села, на удивление молодой парень, сразу дал нам от ворот поворот: «Наша команда переполнена, так что неводите отдельно. У Кытарбаи есть небольшой невод, человек на пятнадцать». Пришлось возвращаться несолоно хлебавши.

В маленьких селениях слухи распространяются мгновенно. Не успели мы сесть за стол, как к нам зашел друг Кытарбаи — старик Конан.

— Где это видано, чтоб гостям отказывать? Позор на нашу голову! — тут Конан хитро прищурился. — Ладно, не тужите. Мэхээлэ, давай организуем свое мунгха — мунгха стариков и бабушек!

Кытарбаи, подперев лоб кулаком, задумчиво глядел на рюмку, затем встряхнул головой и произнес:
— Ну, за альтернативное мунгха! Будем неводить озерко Ойуун ойбоно (Водопой шамана). В позапрошлом году была большая вода и озеро заливало. Так что рыба там есть.

Конон, услышав эти слова, поперхнулся, еле отдышался:
— Аньыы, аньыы (грех)! Это же священное место. Грех тревожить сон великого Огонера (старика).
— Конон, Огонер нашему роду всегда помогает в тяжелые времена.

Не помнишь, что ли, как в годы войны, когда начался голодный мор, весной лед озерка обрушился, вода куда-то ушла и вы вычерпали оттуда пять возов карася?

А мне на фронте в тот миг приснился сон, как мой предок Огонер сидит у костра рядом со мной, раскуривает трубку и с улыбкой достает из берестяной торбы жареного карася. И на этот раз, я знаю, Огонер поможет, чтобы смыть с нашего рода позор, который навлек на наши головы глупый глава.

— Хорошо, — согласился Конан. — Я скажу сыну, чтобы он не ехал на Атыыр мунгха, а повез нас к нашему озеру.

Рано утром, когда мы завтракали, к нам постучались. Я вышел следом за Кытарбаи, на улице нас ждала женщина с тремя детьми.
— Мэхээлэ, возьмите с собой, пожалуйста, моих детей, — попросила она.

— Не смотрите, что они малы, дочка уже третий раз участвует в подледке…

На берегу озера, где мы собирались неводить, нас уже ждали участники мунгха. Здесь были и дети, и женщины, и старики — всего человек пятнадцать.

Конон разжег костер и, преклонив колени, провел обряд благословения: угостил огонь оладушком, кусочком масла, положил в костер конский волос, попросив у духа — хозяина озера Кёх Боллох Тойона — быть милостивым к нам, ниспослать удачу и преподнести нам полную мотню карасей. Затем наступила пора обряда очищения.

По поверью, на мунгха не допускаются люди, недавно побывавшие на погребении усопшего. Им разрешается рыбачить по истечении сорока дней после похорон или же после проведения Алгысчытом обряда очищения.

Кытарбаи и Конон, распорядители мунгха, посовещавшись, начали разметку тони. Предполагалось спускать сразу три невода. Пока распорядители саженными шагами отмеривали тони, помощники распорядителя увели группы загонщиков (а это в основном дети и женщины) к берегам озера. Их задача — отогнать карася от мелководья к центру, к месту, где пройдет невод.

К загонщикам были прикреплены рыболовы с пешнями. Они прорубали лунки, куда загонщики вставляли нырыы — березовые шесты, и ударяли ими по дну озера, вспугивая карася и создавая завесу взбаламученного ила.

Но вот напряженная тишина озера разрушилась ревом бензопилы. Это сын Конона Тит начал пропиливать большую прорубь, называемую чардаат — иордань (в старину, конечно, все это прорубалось пешнями). В эту прорубь спускали невод.

Мы с Иннокентием затолкнули пропиленную пластину под лед озера, оставшееся крошево льда из этой проруби тщательно вынули с помощью сюрюю — сачков. Тем временем Тит привязал к длинным прогонным ютюмях (шестам) концы бэчимэ (бечевок), прикрепленных другими концами к неводу.

Мы взяли тяжелые ютюмях, крест-накрест спустили их в чардаат под лед и при помощи атырджаха (орудия для прогона шеста подо льдом) протолкнули их как можно дальше — так, что в проруби остались только концы с привязанными к ним бечевок.

Пока мы спускали невод, рыбаки с пешнями отмеривали шагами расстояние, равное длине ютюмях, прорубали аккуратные лунки, служащие для того, чтобы через них поймать и провести далее просунутый под лед ютюмях. Такие лунки по мере удаления от главной проруби расходятся в обе стороны все более и более, и через один ряд рыбаки проводят одно крыло — кынат, а через другой — второе.

Для проведения другого конца ютюмях прямо под следующую лунку конец, оставшийся в предыдущей лунке, захватывают атырджахом и при помощи ручек, действуя ими как рычагом, подвигают ютюмях под лунку. У следующей лунки наготове стоит человек с тонкой палкой с крючком на нижнем конце. Когда он чувствует удар о крючок ютюмяха, он зацепляет его и удерживает, пока не подойдет человек с атырджах и не продвинет вперед, до следующей лунки. Тогда «крючкист» зацепляет и вытаскивает бечеву и отдает ее другому рыбаку, который втягивает бечеву на лед.

У чардаата главный распорядитель мунгха Кытарбаи внимательно следил, правильно ли спустился невод, короткими командами регулируя ход спуска крыльев невода. Я заметил, что на бечевах невода через определенные расстояния размещены своего рода метки — кусочки красной материи, по которым можно судить, насколько симметрично идут крылья невода.  

— Мотня пошла! — закричал старик и, взяв в руки привязанную в уголке мотни бабку (кость надкопытного сустава коровы, выполняющую роль грузила), стал что-то нашептывать, прося удачи у духа озера Кёх Боллох Тойона и бережно опуская грузило в стылую воду.

Я спросил у почтенного старца, почему так называется озеро.
— Название этого озера мы стараемся не произносить, поэтому называем его просто ЭБЭ. В старинные времена на том кургане похоронили нашего предка — великого шамана. Раз в год, в самый жаркий день, череп шамана скатывается с кургана на водопой и, напившись, катится обратно…

Погода стояла прекрасная, теплая, невод шел легко, настроение у всех было отличное. Как будто предвкушая богатый улов, пролетел ворон — по поверью, к удаче. Я впрягся в санки, куда были уложены орудия лова, и пошел к концу тони, где мы собирались вытаскивать невод. Мое внимание привлекла девчушка Агаша, сноровисто работавшая крючком для ловли ютюмяха.

— Наша Аграфена Сидоровна с четырех лет принимает участие в мунгха, — с любовью сказал о ней Тит.

У левого загонного невода произошло какое-то замешательство. Пошли туда.  — Невод потяжелел, идет трудно, — жаловались рыбаки.

Причину тому — полутонную глыбу спрессованного ила — кое-как выволокли из мотни..

— Видать, кто-то в нашей команде «грязный» (то есть побывавший на похоронах и не прошедший обряд очищения), — вполголоса переговаривались рыбаки.

— Или утопили в озере что-либо металлическое, совершили аньыы, большой грех — выкололи глаз духу озера.

Центральный невод проходил половину тони. Загонщики переместились на ту сторону озера, куда рыба была загнана первоначально, и стали гнать рыбу навстречу неводу. Наступил самый волнующий момент — вытаскивание невода. У выводной проруби показались кончики прогонных жердей, их вытащили, бечеву сразу свернули в клубок.

В это время впереди выводной проруби Тит выпилил квадратную лунку, куда братишка Агаши спустил лопату и начал, как будто балуясь, шумно плескать водой, чтобы караси, плывущие впереди невода, пугаясь, развернулись и направились прямо в кошель мотни. 

Самый сильный и выносливый рыбак приготовился выбирать невод. С обеих сторон к крыльям встали рыбаки и начали не спеша, стряхивая резкими рывками налипшую тину, аккуратно укладывать на лед крылья невода. Выбирающий невод рыбак внимательно следил за метками, чтобы невод шел правильно, без перекосов.

— В старые времена, — рассказал Кытарбаи, — мы, когда вытягивали невод, чтобы отогреть руки, замерзшие от ледяной воды, совали их в мешок с перетертым сухим конским навозом. Навоз впитывал воду, и рукам становилось тепло. А сейчас у всех отличные рыбацкие краги.

Когда на ячеях крыльев показались первые запутавшиеся в ячеях караси, распорядители начали подзадоривать сгрудившихся в ожидании рыбаков:

— Кричите: «Ууу! Передовые бэриэтчик (караси) показались!».

Рыбаки упоенно гудели в надежде на богатый улов. Вездесущие мальчишки выбирали запутавшуюся в неводе мелочь и отпускали ее обратно в озеро. Но вот подошла мотня, и… вода буквально закипела.

Все приободрились: есть улов! Главное теперь — не порвать невод или не зацепить его, не упустить рыбу.

Специальными сачками рыбаки вычерпывали карасей и кидали их на расчищенный от снега лед, чтобы они быстрее промерзли.

Пока караси застывали, мы трапезничали — повар сварил два ведра карасевой ухи.

Насытившись, мальчишки начали бороться, а мы обступили их плотным кольцом, подзадоривая. Кытарбаи провозгласил:

— Победителю мешок карасей!
Подскочила Диана, рослая семиклассница:

— А девчатам можно участвовать?
— Девчата пусть бегут наперегонки по нетронутому снегу. Кто первая коснется вон той березы, та и победительница, — решил старец.

Пока дети соревновались, мы затарили наш улов в мешки.
 — Всем разбиться по пять человек, — поступила новая команда.

Началась дележка улова. Распорядитель объявил, что на альтернативной мунгха участвовали 22 человека. Иннокентий и Тит, помощники распорядителей мунгха, пересчитали мешки с рыбой: восемьдесят!

Главный распорядитель вынес решение: каждому по три мешка, победителям соревнований по мешку дополнительно, оставшиеся мешки по обычаю идут нам, владельцу невода и устроителям. Уставшие, но радостные участники альтернативной мунгха разъехались по домам.

Как всегда, было соблюдено главное правило — одаривать уловом всех, кто присутствовал на большой мунгха, вне зависимости от того, участвовал человек в процессе рыбалки или нет. Эта традиция пришла из глубины веков, когда немощные люди, старики и дети приходили на мунгха и наблюдали за процессом, а после его окончания уносили домой свежих карасей.

Надеемся, что этот обычай предков — помогать слабому и нуждающемуся, сохранившийся и в наши дни, и дальше будет передаваться из поколения в поколение, от рыбака к рыбаку.

Озера, где неводят, местные жители берегут пуще глаза, регулярно чистят дно, во избежание вырождения запускают рыбу из других водоемов. Рыбачат на таких озерах планово, примерно раз в три-четыре года. При таком подходе добычливость сохраняется в некоторых местах многие годы, несмотря на многотонные уловы.

В любом случае, если не прореживать численность рыбы в озерах, то по весне большая часть из них дохнет, задыхаясь.

С уверенностью можно сказать, что мунгха — это особенность якутской национальной рыбалки, вековые традиции которой передаются из поколения в поколение. По значимости и массовости этот праздник подледного лова карася стоит на втором месте после летнего праздника ысыах. И в него вовлекается почти все население деревни — и стар и млад.

P.S. Вечером, когда мы приехали и разгрузились, к нам на огонек заглянул глава наслега. Он смущенно выставил на стол две бутылки водки:

— Дедушка, прости неразумного. Как-то не подумавши тогда брякнул. Вот и рассердил духа озера: два раза спускали невод, но кроме тины и коряг, ничего не вытащили.

Может, поделитесь парой-другой мешков с карасями? А то стыдно перед министерскими, которых мы пригласили. Не отправлять же их пустыми…

Источник: ohotniki.ru