Володя, как всегда, наговорил кучу интригующих слов и, опять же по традиции, предложил выезжать не раньше 9:00!
И это в то время, когда все самые рабочие лунки кончаются уже к 6 часам.
Но командует он.
Самое обидное, что я после шести спать уже не умею, и ожидание это – хуже погони.
Но наступили наконец-то 9:00, и мы едем.
Едем на Игимку. Что такое Игимка?
Говорят, что раньше, до затопления, тут текла речка, но за эти полвека осталось одно название.
В Мелькени с высокого берега видно, что машин на льду – сотни.
Но перед самым спуском к воде на узкой тропе нам попадается родственная Нива. Несильно трезвые ребята уже выезжают со льда. Уступая друг другу дорогу, обе машины сворачивают в сугробы. Но наши оппоненты там и остаются.
Тащим их. После спасения заставляем выложить всю правду. Она неутешительна: четыре окуня на всех. Это даже не правда, а приговор. Слегка погрустневшие, выезжаем на лед.
Колея уходит от берега. Снег между колес отполирован днищами «балалаек». Колея петляет до горизонта, но уже с первых метров вдоль нее примостились самые нерешительные. Сидят тихо, не ловят. Через пару километров выезжаем на огромную «поляну», всю засиженную машинами. Минут пять стоим, смотрим. Не ловят. Едем. Стоим. Не ловят. Едем. Стоим. Все! Приехали. Не ловят. Радости нет.
Место знакомо. Должно быть метра два глубины. Буримся — глубина 50 сантиметров. Один матросик у меня против трех у Володи. Бурюсь в разные стороны – везде полметра. То, что вода упала, знаем с осени, но не так же! На льду все те же четыре матросика. И тут Володя замечает, что метрах в тридцати ребята «долго» мотают. Смещаемся на их уровень.
И началось! Сразу скажу, что до конца рыбалки так и не понял, почему нас никто не обурил. То ли «это» началось повсеместно и смена лунок совпала со временем клева, то ли все уже приняли на грудь и клев им был по барабану.
|
|
Окуни хватали мотыля на всех уровнях, били в руку, и первый десяток я поймал не более чем за пару минут. И минуты эти ушли на замену мотыля. Володя подал голос и показал красноперку, но уйти от своих окуней я не мог. Тем более, таких здесь раньше и не ловил.
Запомнилось, что Игимка привлекала красноперкой, а матросики и сопа всегда только мешали. А тут отпускал одного из десяти! Ловил традиционно, без мормышек. Всегда ставлю на конце увесистое грузило, чтобы быстро доставлять приманку под лед, и пару мелких крючков на коротких поводках. Снасть работает безотказно по любой рыбе. Вот и тут менял мотыля на червя, но окунь бил с той же интенсивностью. Причем когда один крючок остался в пасти у окуня, в том же темпе продолжил рыбачить и с одним крючком.
Интересно, что когда подошел к Володе, у меня была всего одна красноперка против кучи окуней. А у него – наоборот: по количеству примерно то же, но почти без окуней. Расстояние между нами – всего-то метров восемь.
Я тоже хочу красноперку и бурюсь рядом. И клюет красноперка, вперемешку с плотвой. Только клев замирает – начинаются окуни.
У Володи – вольфрам. Потом он его обрывает, ставит что-то в два раза большее, но продолжает ловить в том же темпе. Лишний раз подтверждая, что поиски уловистой мормышки – бестолковое занятие.
Часа через два наступает какое-то затишье, но тут же, подняв сантиметров на 50 ото дна свои приманки, снова попадаю в рыбу. Удивительное дело. Рыба просто поднялась и даже не опускается за приманкой. Что это? Изменение давления или еще какой-то неизвестный нам фактор? Но суть в том, что до конца рыбалки на дне были паузы, а вот сверху рыба брала безотказно.
В итоге мы и рыбы наловили, и успели в придорожной кафешке посмотреть футбол, и засветло приехали домой. И остается сожалеть, что такая рыбалка бывает только весной.
Выезжая со льда, видели, что многие сонно сидят над лунками, и снова встал вопрос: почему же не обурили?
Источник: ohotniki.ru
