Я аутфиттер

А потом я корил себя за такую кратковременную слабость и снова шел через снега, скальник, горные хребты.

Сегодня мне 63 года, и я до сих пор хожу и по лесам и горам, в жару и мороз, сплю где придется.

И при этом ничуть не жалею об этом и не жалуюсь на судьбу аутфиттера, а скорее наоборот, горжусь тем, что я в СССР был в числе первых.

Могу до сих пор преодолевать такие испытания и продолжаю сопровождать охотников, передавая им свои навыки по выживанию и культуру честной трофейной охоты.

Материал основан на более чем тридцатилетнем опыте работы аутфиттером в русском значении этого слова. Заранее оговорюсь. Ни личностей, ни мест охоты упоминать не буду, сами понимаете щекотливость вопроса.

Термина «аутфиттер» нет даже в современных толковых словарях в том понимании, в котором это слово уже закрепилось за теми, кто организует и проводит мероприятия, связанные с нахождением вне (out) помещений, зданий.

В основном это определение применяется по отношению к организаторам охоты, хотя изначально слово outfitter, пришедшее к нам из английского языка, относилось к поставщику снаряжения, обмундирования.

Но в среде охотников этот термин приобрел более серьезное и весьма определенное значение, нежели просто «обеспечение людей снаряжением», причем еще во времена СССР, а позже и в России.

Я бы разделил такие понятия, как организатор охоты, проводник и аутфиттер. Последний выполняет всю работу до, во время и после охоты, тогда как первые два человека занимаются непосредственно самой охотой. Есть еще такая реальность, как сопровождающий. Но о нем отдельно и чуть позже.

Сейчас мало кто задумывается о том, кто и когда в нашей стране был инициатором и вдохновителем проведения трофейных охот. Многие современные охотники зачастую даже не знают, как появилась культура трофейных и коммерческих охот в России.

Вплоть до 90-х годов прошлого столетия никто в СССР и впоследствии в России даже не задумывался, что есть целый пласт культуры трофейной охоты и высококачественной таксидермии, плотно связанной с трофейной охотой. Силами УПДК (Управление дипломатического корпуса) проводились единичные охоты для иностранных дипломатов, и всего лишь.

Работая в ВАО «Интурист» в 80-х годах, а затем в других государственных и коммерческих структурах в сфере туризма, я начал интересоваться возможностью организации и проведения на территории нашей страны трофейных охот для иностранных охотников.

Информационная база тогда была скудной, если не сказать, что она вообще могла быть выделена отдельно в сферу охотничьего туризма.

Но, будучи рьяным охотником, имея высшее образование (иняз Владимирского государственного педагогического института им. П.И. Лебедева-Полянского) и огромное желание изучить возможность организации и проведения трофейных охот в стране, я начал искать пути и возможности претворения своей идеи в жизнь.

Когда-то все начинает срастаться, если знаешь, чего хочешь добиться и куда надо идти. И пути привели меня в Росохотрыболовсоюз, который стал застрельщиком в организации коммерческих и трофейных охот. При нем был организован отдел внешнеэкономических связей, который возглавлял тогда Е.Н. Строганов.

В то время эта общественная организация была ведущей в сфере охотпользования и объединяла основную массу угодий обществ охотников и рыболовов по всей стране. Благодаря этой централизованной системе была возможность проводить единую политику по использованию охотничьих ресурсов.

И именно благодаря этой структуре удалось выйти на внешний рынок и организовать проведение коммерческих охот (мнение автора не сопадает с мнением редакции. ­­— Ред.).

Несмотря на усилия головной организации, многие общества не верили в эффективность проведения таких охот. У многих на уровне подсознания продолжал действовать стереотип спокойной жизни внутри себя и проведения охот только для членов общества ну и некоторых гостей.

Так обстояли дела и во Владимирском ОООиРе. Но каким-то чудом мне удалось раскачать застоявшееся мышление наших «мэтров» от охоты, объяснив им преимущества новой формы ведения хозяйства. Сработал, вероятно, самый весомый аргумент — экономический: ваши будут и мясо и деньги за трофей.

Вот только с обязанностями работы на трофейное животное поначалу выходило все очень плохо. Долгое время приходилось объяснять, что, преодолевая тысячи километров, охотник надеется увезти с собой на память добытый трофей, а не только воспоминания о трудностях охоты.

Сколько копий было сломано, когда мы пытались объяснить простые истины трофейной охоты, которые сегодня носят характер непререкаемых! «Это охота!» — часто заявляли мне, когда из-за проблем с организацией и отношением егерей охотник уезжал без трофея. Потом из-за бугра в мой адрес сыпались претензии, в которых я непосредственно виноват не был. Но такова доля аутфиттера отвечать за грехи третьих лиц перед фирмой или клиентом.

К примеру, я пообещал клиенту-охотнику, что мы тронемся в путь в час дня, как днем ранее мне обещал егерь, но тот прибыл в три часа дня, и значит, клиент его ждал. «Я что, поезд, чтобы ходить по расписанию?» — вот один из типичных ответов проводника или егеря тех времен, с которыми мне приходилось постоянно сталкиваться при организации охот.

Не было и культуры обустройства охотничьих стоянок, баз, избушек. Порой мы добирались в полночь до таежной избушки или охотничьей базы и находили там, извините, такой бардак, который трудно себе вообразить. Приходилось лично брать в руки веники, тряпки, наводить порядок, мыть посуду. Хотя все это организатор охоты мог сделать раньше, до приезда гостей.

А если добавить к общей картине еще и сложнейшее экономическое положение в стране, то можно себе представить, как давался нам хлеб в те времена.

Кто застал те времена, тот помнит и проблемы с бензином, и дефицит продуктов, и непонимание и нежелание органов МВД выдавать разрешения на ввоз или вывоз оружия иностранными охотниками, основанное на несовершенстве законодательства в этой сфере (бывали случаи, когда самолет уже садился в Шереметьево, а форму РВЮ мне еще не подписали).

Ушли годы на то, чтобы приучить егерский состав и руководителей охотхозяйств к элементарной общей культуре как на охоте, так и в жизни. Однако до сих пор мы, аутфиттеры сталкиваемся с ошибками, недоработками, а порой и просто халатным отношением организаторов к трофейным охотам. Как это выглядит и для чего нужен аутфиттер на охоте и во время ее проведения, расскажу далее.

Но сначала хочу напомнить, что некоторые наши проводники не умели (да и особо не хотели) определять трофейные качества зверя. В основной массе им было все равно, какого размера рога у оленя или лося. Приходилось учить их и этому, как и тому, чтобы подманивать зверя во время гона, а не бегать за ним впустую по лесу.

Правда, для этого мне самому необходимо было научиться определять трофейную ценность зверя, его повадки и особенности поведения во время гона. Так я приобрел навыки манить лося, причем и самкой и самцом. Подманивал даже пятнистого оленя, когда еще ни один проводник этого делать не умел.

Часто приходится слышать от местных охотников мнение, что аутфиттеры только мешают проведению охот. «Не нервируйте нас!» — такую обескураживающую фразу мне пришлось услышать однажды в одном из хозяйств, где проводили весеннюю охоту на глухаря, тетерева.

То есть они, местные, лучше всех на свете знают всех и вся. И к ним не подступись и ничего им не советуй. А когда они явно проваливают охоту, тут же находится масса объективных причин, почему так произошло, и они не виноваты.

Ответственность как моральная, так и материальная в конечном счете ложится на аутфиттерские плечи. Вспоминаются случаи, когда проводники не могли вести клиентов на охоту, потому что в хлам были пьяные, и тогда мне самому приходилось вести клиентов либо на ток, либо на засидку, самому манить зверя, расставлять охотников на вальдшнепиной тяге или рассаживать их в шалаши на тетерева. При этом деньги организаторы всегда требовали оплатить в полном объеме.

С некоторых пор мне пришлось посылать с группой иностранных охотников кого-либо от своей фирмы. Обычно это был переводчик, а по большому счету сопровождающий, но никак не аутфиттер. Некоторые фирмы, я знаю, и сейчас практикуют сопровождение группы или одного охотника своим представителем. Но он не может называться аутфиттером.

Такие сопровождающие зачастую не очень хорошо разбираются в нюансах нашей профессии и работы на местах, что нередко приводит к конфликтным ситуациям с персоналом охотхозяйств. Решение проблем, созданных охотниками, часто осложняют именно переводчики, которые могут сообщить клиентам то, чего иностранцу нельзя знать априори. И таких примеров
много.

Как-то, охотясь в горах, мы с клиентами поднимались по очень сложному маршруту. Параллельно с нами в этих же горах охотились иностранные охотники от другой фирмы. Все проводники поддерживали связь между собой по рации. И вдруг наши проводники говорят, что один из охотников в параллельной группе умер на подъеме в горы.

Сопровождавший иностранных охотников представитель фирмы запаниковал и начал требовать прекращения всех охот. Наши проводники смотрели на меня и думали, что делать. Я выяснил обстоятельства произошедшего и пришел к выводу, что мои охотники не заслужили того, чтобы их бросили на середине шестичасового ночного подъема по крутым склонам, на который ушла уйма времени и сил, и настоял на продолжении охоты.

Проводники из параллельной группы вызвали МЧС и полицию. Ситуация, казалось бы, разрешилась. Однако нервозность сопровождающего сильно всех возмутила, и меня в первую очередь. Позже, уже в базовом лагере, мы с ним поговорили и объяснили ему, молодому и неопытному, его ошибки.

Считаю, что только аутфиттер может в полном объеме понять неожиданно возникшую на охоте ситуацию, верно ее оценить и вовремя оказать помощь клиентам, если она потребуется. Помню, одно мое присутствие помогло немецкому охотнику дойти до трофейного медведя и добыть его. Дело в том, что его физическое состояние вызывало у меня серьезные опасения.

Это было чистой воды состояние грогги: трясущиеся руки, стеклянный взгляд, холодный пот. Условия и вправду были суровые. Жара под 30 градусов, крутой подъем, полное отсутствие воды и пищи. Имея на себе рюкзак с фото- и видеоаппаратурой, я вынужден был взять у него еще и его тяжеленный карабин.

Шаг за шагом я все же вывел его на расстояние выстрела, в то время как наш проводник убежал вперед, не оглядываясь. После того как мы спустились, мой клиент сказал: «Дмитрий, то, что я сделал сегодня, я сделал в первый и последний раз в жизни!»

Однажды после девятичасового ночного подъема в горы мы не увидели трофейных животных, и нужно было спускаться вниз. И тут у проводников возникла вдруг идея поохотиться на другого зверя. Они предложили это охотнику.

Идея была плохая, могла обернуться серьезными последствиями, но… Первый день, трудный подъем. На мои предостережения клиент не отреагировал и пошел дальше. Итог — стертые в кровь ноги, большая усталость и два дня без охоты.

Один год охотник никак не мог подойти к трофейному пятнистому оленю, постоянно что-то мешало. И тут я предложил ему попробовать подманить зверя. Опыт у меня уже был. Я стал манить. И вот олень показался и стал медленно приближаться к нам. Через десять минут охотник добыл желанный
трофей…

Иной раз мне приходилось использовать все свои знания не только иностранного языка, но и психологии — спасибо прекрасному советскому педагогическому образованию. Был один случай, когда мы несколько дней неудачно сидели весной на приваде. Ждали медведя. Он каждый вечер обходил приваду по кругу, но к ней не приближался.

Темпераментный итальянский охотник, что называется, психанул и был уже готов уехать, но путем долгих переговоров мне удалось его уговорить остаться на месте и продолжить охоту. В тот же вечер медведь вышел и был добыт. Без меня проводники увезли бы охотника, и неизвестно, добыл бы он трофей или нет.

Еще был случай на охоте на лося. Охотник стреляет по зверю, серьезно ранит его, но сибирский гигант с трудом встает и медленно уходит. Я видел, как лось пошел, и был уверен, что его можно было добрать, но был уже вечер, и добирать решили на следующий день. Команда из пяти человек отправилась ранним утром на добор.

Среди многоследицы очень трудно  было разобрать и найти следы именно нашего лося. После нескольких часов преследования и распутывания следовых кружев, проводники готовы были сдаться и вернуться на базу.

Но мой опыт охоты на зайцев и умение распутывать следы помогли держать след именно нашего лося и вывести охотника и всю команду к трофею, который был успешно добран к неописуемой радости клиента.

Гон марала. Мы с проводником составили и обговорили план действий и место встречи. Он с клиентом шел в одну сторону, я в другую, на горный хребет. У нас имелись рации, но в условленном месте в условленное время я не смог связаться с клиентом и проводником, чтобы понять, где они и что происходит. А у меня на склоне ревел марал, и его нужно было срочно добыть.

Вышел повыше на хребет и по рации узнал, что они пытаются выманить другого марала. Пришлось дать команду быстро подняться ко мне, а пока они шли, я «пас» своего марала, определил его место после перехода, расстояние до него и ждал проводника и охотника, который в итоге успешно добыл прекрасный трофей.

Охота на козерога. Клиент делает выстрел. Зверь убегает. Проводник идет смотреть подранка в одну сторону, я в другую, оба уверены в правильности «своего» направления. В итоге прав оказался я, зверя клиент добрал…

Надеюсь, мне удалось показать профессию аутфиттера изнутри и рассказать о значимости людей, которые всегда рядом, но как бы «за кадром».

Более подробно обо всех тонкостях профессии  аутфиттера можно прочитать в книге «Записки аутфиттера», материал для которой я собирал более 14 лет. Все фотографии животных, природы сделаны мною лично, все события реальные.

Подводя итог, хочу обратить внимание тех, для кого мы организовываем охоты, на то, чтобы они по достоинству оценили работу и вклад российских аутфиттеров в зарождение и развитие трофейной охоты в России и зарубежом.

Источник: ohotniki.ru