Вероятно, такие суровые меры оправданы в отношении амурского тигра, снежного барса, журавля-стерха и других «флагманских» видов, отстреливаемых и отлавливаемых с явным злым умыслом, если не считать случаев самозащиты.
Однако нельзя согласиться с адекватностью подобного наказания за непреднамеренную добычу гуся, утки или кулика, ставших запретными лишь по воле «курирующих» их экспертов.
Наболевшей проблемой охотничьего хозяйства стало планируемое присвоение краснокнижного статуса обычным видам пернатой дичи — серому гусю, гуменнику, обыкновенной горлице и другим.
Борьба продолжается уже около пяти лет.
Против занесения в федеральную Красную книгу охотничьих видов (на любом таксономическом уровне) выступают практически все специалисты охотничьего хозяйства.
Противостоят они Секции по птицам, наиболее активные члены которой являются сотрудниками московских ИПЭЭ РАН и ВНИИ экологии, а заодно выполняют различные функции (вплоть до руководства) в негосударственных экологических организациях.
Очередной вариант краснокнижного списка был представлен для общественного обсуждения на Федеральном портале проектов нормативных правовых актов в декабре 2019 г. Результат — более 16 тысяч голосов — «против»!
Охотники да и просто разумные люди четко заявили, что они отвергают новый краснокнижный список. Беспрецедентно высокая активность свидетельствовала о росте сознательности и консолидации перед лицом опасности лишиться своего любимого хобби.
И хотя здесь заслуга, главным образом, сплоченной группы охотников на гусей, но это также отрицание запрета на добычу и других указанных в списке видов — уток касатки и клоктуна, обыкновенной горлицы, малого веретенника.
Противоположная сторона — объединенные стремлением «насолить» охотникам зоозащитники и зоорадикалы — набрала лишь немногим больше голосов «за», однако возглавляющая эту публику организация и не скрывала, что пользуется услугами так называемых «киберактивистов».
Вряд ли удастся проигнорировать результаты волеизъявления заметной части нашего общества, каковой являются охотники. Да и вообще за всю историю существования Федерального портала не было ни одного обсуждения с таким количеством голосов «против», как, впрочем, и «за».
Налицо опасная поляризация в обществе, вызванная конфликтом противников и сторонников обновленного списка исчезающих видов, а фактически тех, кто за продолжение массовой и доступной охоты, и тех, кто против нее или вообще против любой охоты.
Многолетняя дискуссия по Красной книге, конечно, привела к консолидации охотничьего сообщества в отстаивании своих прав, но она же способствовала и росту антиохотничьих настроений, подогреваемых, к сожалению, некоторыми специалистами-зоологами.
В этой тупиковой управленческой ситуации, на мой взгляд, пришло время задуматься об изменении системы работы по охране редких и исчезающих видов, в особенности имеющих охотничье значение животных.
Нынешняя форма ведения федеральной Красной книги, с ее бесконечно долгими запретами на использование промысловых видов, неповоротливой и противоречивой системой пересмотра их статуса, с возникновением научно-административной прослойки, заинтересованной в расширении краснокнижных списков и удержании запретов даже для многочисленных птиц (пример — чирок-клоктун), безнадежно устарела.
Позитивная роль общегосударственной Красной книги в науке, обществе и экономике, какую она играла при своем основании, сменилась явно негативной, став тормозом на пути развития охотничьего хозяйства и способствуя возникновению глубокого раскола как в научной среде, так и среди рядовых граждан.
Нужно ли говорить о том, что подобная схема не используется практически нигде в мире, кроме некоторых бывших союзных республик и соцстран?
|
|
Вместе с тем за последние десятилетия значительно укрепилась система охраны видов на региональном уровне, и каждый субъект Российской Федерации сейчас имеет свою Красную книгу.
Причем на республиканском, краевом или областном уровне эта работа ведется, как правило, гораздо успешнее и эффективнее, чем на федеральном. Это и понятно — ведь именно на региональные уполномоченные органы возложены основные функции охраны (как и использования) фауны.
В субъектовых органах работают компетентные специалисты, владеющие всей необходимой информацией, здесь налажено взаимодействие между «охранниками» и «охотниками», а также сотрудничество с научными организациями.
Как результат, во многих регионах Красные книги переиздаются с установленной десятилетней периодичностью и не вызывают столь бурных дебатов. Конечно, и там можно найти примеры с необоснованным занесением промысловых видов, но это не идет ни в какое сравнение с проблемами на федеральном уровне.
Зададимся вопросом: что может добавить федеральная Красная книга к эффективно работающей системе охраны на региональном уровне?
При этом вспомним, что, во-первых, федеральные «краснокнижники» автоматически попадают под запрет в регионах, а во-вторых, списки Красной книги РФ не обновляются уже более 20 лет или более 10 лет с момента, установленного законодательством для пересмотра.
Помешала ли эта задержка природоохранной деятельности в нашей стране? Вовсе нет! Система вполне адаптировалась: региональные списки вовремя обновляются, и никто уже не ждет предписаний из Москвы о новых запретах.
Разумеется, некоторые регионы давно хотели бы вернуть охотникам, например, того же клоктуна, ставшего одной из самых многочисленных уток на Дальнем Востоке, но, увы, не имеют на это права — устаревший федеральный перечень остается в силе!
Обратимся к международному опыту — к Списку редких и исчезающих (угрожаемых) видов Международного союза охраны природы (Красный список МСОП). Степень угрозы здесь уточняется экспертами из разных стран путем обсуждения, главным образом дистанционно, и обновления каждые 3–5 лет.
Оценки тоже могут быть спорными: так, статус глобально исчезающего вида недавно присвоили красноголовому нырку — самому обычному у нас виду. Однако прописанные в Красном списке МСОП категории угрозы и меры охраны всего лишь научные рекомендации, не имеющие юридической силы, и ни одна страна не обязана им следовать в точности!
Попадание того или иного вида в Красный список — это, прежде всего, сигнал о неблагополучии вида, мотивация для углубленных исследований, в том числе с точки зрения охотничьего использования толчок для просветительской работы и обсуждения мер охраны.
Как правило, для конкретных видов разрабатываются международные, а затем национальные планы действий по охране.
И в этой цепочке полный запрет на охоту отнюдь не является обязательным звеном. Чаще всего страны обходятся без подобной радикальной меры.
В противоположность нашей федеральной Красной книге Красный список МСОП не несет неминуемых угроз и ущемления прав охотничьего сообщества, признается большинством специалистов и поэтому продолжает играть основополагающую роль в охране биоразнообразия.
Россия — огромная страна, занимающая 1/8 часть суши Земли. Это — федеральное государство, состоящее из субъектов, отвечающих за использование и сохранение ресурсов животного мира и имеющих длительный опыт успешного ведения Красных книг.
Так не пора ли преобразовать федеральную Красную книгу в формат красного списка МСОП, то есть сделать ее оперативным, преимущественно научно-просветительским изданием, а нормативно-правовое обеспечение оставить за региональными Красными книгами?
Параллельно можно создать при Минприроды России консультативный орган по мигрирующим видам птиц для координации между субъектами РФ.
Есть надежда, что в этом случае решения на всех уровнях будут более компетентными, взвешенными и социально ответственными, а постоянные конфликты и скандалы прекратятся.
Конечно, такая реформа потребует определенных усилий и времени, но кто-нибудь когда-нибудь подсчитывал, во что обходятся материальные и репутационные потери от многолетнего бесплодного обсуждения нынешнего краснокнижного списка?
Источник: ohotniki.ru
