Есть среди ластоногих хищники-охотники (например, морской лев, который денно и нощно охотится на тюленей), есть травоядные создания (ламантин или морская корова), которые ничего, кроме морских растений, в пасть не берут.
Морж — типичный собиратель.
Своими огромными клыками он перепахивает дно морское в поисках моллюсков и других вкусностей. Большинство же ластоногих питается рыбой.
Арктических тюленей, живущих в полярных морях, обычно называют нерпами.
На этих зверей совсем недавно активно охотились ради ценного, прочного меха и не менее ценного жира.
Зачастую нерпичий жир составлял основу питания коренных малочисленных народов Севера.
|
|
Нерпа — умное и осторожное животное. Хоть в среде охотников и существует противоположное мнение, большинство все-таки сходятся на том, что нерпа та еще хитрюга. Хищники вообще умные животные.
Живут многие виды нерп за полярным кругом, во льдах. Рыбы в тех широтах изобилие, вода прозрачная, а врагов серьезных, способных убить взрослую нерпу, практически нет. Разве что человек да белый медведь, который тоже плавать-нырять умеет, хоть и не так хорошо и долго, как нерпа.
Но есть у нее одно слабое место: отсутствуют жабры. Не может нерпа неограниченно долго находиться в воде, потому как дышит исключительно атмосферным воздухом. Но как дышать подо льдом? Приходится приспосабливаться.
Подныривая под лед, нерпа горячим дыханием протаивает отверстие, сначала маленькое, чтобы только нос поместился и можно было выдох-вдох сделать, затем и пошире. Получается лунка, через которую нерпа может выбраться на лед, отдохнуть и даже поспать.
Все-таки не рыба она — млекопитающее! Далеко от лунки не отползает, потому как это в воде нерпа юрка и неуловима, а на суше, на льду, не очень-то поворотлива.
|
|
А вертеться надо. На песца, случайно забредшего в арктические льды, можно было бы не обращать внимания, но он частенько ходит по пятам за белым медведем: вдруг что-нибудь да перепадает от его охоты?
Нерпа для полярного медведя — самая желанная добыча: мясо, жир, и их много. Есть смысл стараться. Медведь и старается. Он самый сильный хищник Арктики. Но одной силы при охоте на нерпу мало. Больно уж она осторожна.
Тысячелетиями вырабатывались у медведя и нерпы стереотипы поведения, превратившиеся в инстинкты. Инстинкт — оружие быстродействующее. Животное предпринимает меры для спасения жизни быстрей, чем осознаёт степень опасности. В экстремальных условиях некогда размышлять.
Но иногда инстинкты подводят, особенно когда у противника есть время поразмышлять. Один такой случай из жизни нерп и медведей рассказал мне знакомый ученый-полярник. Вообще-то полярником он стал случайно. Его настоятельно попросили.
Сферой интересов этого ученого были ластоногие. Много лет он провел над их изучением. Стал академиком. Большую пользу стране принес. Не обделен был признанием коллег и правительственными наградами. Награждать было за что…
|
|
В одном из северных морей, в незамерзающей по причине теплого течения бухте, расположилась база советских атомных подводных лодок (позже они стали российскими, но атомными быть не перестали).
Понятное дело, что этот стратегический объект охранялся пуще зеницы ока. И академик принимал в этом непосредственное участие. Он дрессировал тюленей!
С попытками проникновения человека в непривычную водную среду, в моря и океаны, возрос интерес к их обитателям. Впереди, как всегда, оказались военные. Опыты по привлечению к военной службе дельфинов проводятся давно и достаточно успешно.
Особенно в Америке. Но дельфин — животное теплолюбивое. Наши же задумались над привлечением к военно-морской службе исконных обитателей холодных вод — тюленей. И не ошиблись!
Для продолжения рода тюленю обязательно нужно выбраться на сушу, поэтому и конечности его не окончательно рудиментировали: ласты позволяют животному активно перемещаться в воде, но и на суше он способен передвигаться.
От холода его спасает не только толстый слой жира, но и мех, шерстинки которого, прилегая к телу, всегда остаются сухими, в то время как наружный слой тюленьей шубы пропитывается водой.
Получается своеобразный «мокрый гидрокостюм», который удерживает тепло тюленьего тела и одновременно служит идеальной смазкой. Тюлень таким образом почти не испытывает сопротивления при движении в воде.
|
|
У тюленей отличная память. В процессе тренировки выяснилось, что при «патрулировании» многокилометровой акватории залива тюлень обязательно найдет пустую пачку из-под сигарет или бутылку, которых вчера здесь не было.
Способен тюлень и распознать, сигаретная это пачка, пивная бутылка или… взрывное устройство.
Тюлень, найдя незнакомый предмет, всплывает и сигнализирует о находке дрессировщику. Остается только проверить, что угрожает обороноспособности страны и насколько. Тюлень в награду получает рыбку.
Использование таких «бойцов» оказалось очень выгодным. Ведь содержание тюленей, дрессировщиков, ученых намного дешевле, чем организация подводного патрулирования силами людей. Не надо строить казармы для личного состава, тратить деньги на акваланги, гидрокостюмы. Не нужны столовые, клубы и прочее, необходимое для духовной и просто пищи.
Наловили здесь же, в заливе, ведро рыбы — вот тебе и пропитание на одного тюленебойца в сутки. Короче, наладил наш ученый академик службу тюленей на пользу государству подобающим образом и даже заскучал маленько. Но наше государство не дает скучать никому. Подумало оно и о специалисте по ластоногим.
Как раз в это время развернулось строительство новой военной базы почти у самого Северного полюса. Располагалась она на так называемом «материковом льду», который никогда не тает.
Прибыв на новое место, академик ознакомился с ситуацией. Военные по присланным ранее чертежам уже построили просторный морской вольер для будущих подопытных.
|
|
Умудрились и самих этих подопытных наловить. Десяток взрослых нерп тыкались в прочную сетку, безуспешно пытаясь выбраться на свободу. Мороженую рыбу, предлагаемую моряками, они есть категорически отказывались.
Академик понаблюдал за пленниками, попросил наловить живой рыбы для нерп, самолично соорудил небольшой деревянный плот, разместил его прямо в вольере, и теперь нерпы могли поесть привычной для них пищи и отдохнуть на плоту, заменявшем льдину. Впрочем, плот вскоре обмерз и превратился в льдину настоящую.
Для успешной дрессировки нужны были не взрослые особи, а молодняк, легче поддающийся обучению. В ожидании сезона размножения ученый решил понаблюдать над нерпами в дикой природе.
Первое время ему давали проводника из опытных полярников, а когда он освоился, стал путешествовать во льдах один. Непременным условием самостоятельных рейдов ученого была портативная рация и карабин. Мало ли что!
Кроме тюленей в окрестностях базы и белые мишки появлялись…
|
|
В тот день погодка стояла отличная. Снарядившись и вооружившись, прихватив сухой паек и рацию, академик в предвкушении удачных наблюдений отправился к ближним торосам, где в предыдущий выход заметил несколько свежих лунок, которые располагались недалеко друг от друга и почти по прямой линии уходили к открытой воде.
Ученый предположил, что их продышала одна и та же нерпа. Видимо, подо льдом было больше рыбы, державшейся ближе к поверхности воды. Продышав одну лунку, нерпа последовательно продышала и последующие, все дальше пробираясь под сплошное поле льда.
Концевая лунка этой цепочки оказалась такой величины, что через нее могла протиснуться на лед крупная нерпа, что она, судя по замерзшим потекам воды, и делала.
Не доходя до этой лунки, ученый остановился понаблюдать, а заодно и передохнуть. Устроился между торосов на рюкзаке, достал термос с горячим чаем, сидит, отдыхает, чай прихлебывает и, как это принято у всех исследователей, наблюдает, глядя в бинокль. Бинокль хороший, морской. Лунку нерпичью и все, что творится вокруг нее, видно как на ладони.
|
|
Долгое время в поле зрения академика ничего не творилось. Потом ученый увидел в лунке усатую, похожую на кошачью мордочку с огромными, блестящими черными глазами. Осмотревшись, нерпа выбралась на лед, видимо, решив отдохнуть. Ученый наблюдал.
Вдруг краем глаза он заметил угольно-черное пятнышко, мелькающее среди торосов. Присмотрелся. Пятно то появлялось, то исчезало. Настроив бинокль, человек различил на белом фоне льда и снега белого, как лед и снег, полярного медведя. Его выдавал нос. Это он мелькал угольно-черным влажным пятном среди белого однообразия торосистого льда.
Медведь не просто шел, прогуливаясь по своим владениям, он явно охотился: крался между торосистыми льдинами, на открытых местах полз на брюхе, передвигался короткими перебежками. Академик на всякий случай снял карабин с предохранителя.
Он знал, что полярный медведь занесен в Красную книгу и не собирался на него охотиться. Но не охотится ли мишка на него самого?
Более-менее определив траекторию движения белого охотника, ученый понял, что вовсе не его персона вызвала интерес медведя. Тот скрадывал нерпу, за которой наблюдал академик. Двигался медведь дискретно, рывками, замирая время от времени в полной неподвижности. Подкрадывался к нерпе строго против ветра. Вернее, против еле заметного ветерка.
Но и легкое дуновение говорит любому зверю о многом. Нерпа вела себя спокойно, время от времени озиралась по сторонам, внимательно осматривала ледяную пустыню большими черными глазами. Прислушивалась и принюхивалась, затем опять блаженно замирала. Видно, спала, но вполглаза и вполуха, как и положено нерпе на льду.
С точки зрения человека медведь вел себя несколько странно. Он направлялся не прямо к нерпе, а несколько в сторону и смотрел не прямо на нерпу, а опять же немного в сторону. Ученый подумал, что это такая медвежья охотничья хитрость, чтобы даже взглядом не вспугнуть добычу. Как оказалось, это и была хитрость. Только несколько иного рода.
Когда хищника от жертвы отделяло несколько метров, он подобрался, напружинился и прыгнул — не на нерпу. Медведь приземлился на гладкий лед в нескольких метрах от нее.
Нерпа испуганно вскинулась. Она явно была перепугана до потери сознания. Ученый подумал, что нерпа от испуга сошла с ума, потому что не рванула во все ласты от медведя, а наоборот, бросилась на него. Нерпа — на медведя! У наблюдателя отвисла челюсть.
На его глазах происходило нечто невероятное. Нерпа попыталась «поднырнуть» под лохматого великана. Уткнувшись головой в его брюхо, она скребла лед когтями ласт, стараясь забраться под него. Мощный взмах медвежьей лапы поставил точку в ее жизни.
Мишка немного посидел, слизнул кровь с разбитого черепа тюленя, встал, схватил бездыханную жертву за шиворот и с довольным урчанием поволок ее в торосы.
Только теперь исследователь увидел, на чем сидел медведь. Он понял, почему нерпа бросилась не от медведя, а к нему. Широкий и мохнатый зад властелина арктических льдов прикрывал небольшую лунку, через которую нерпа выбралась на лед.
И только через эту лунку ластоногое создание могло попасть обратно в спасительную воду. Нерпа не могла совместить два взаимоисключающих фактора: медведя, несущего смерть, и лунку, несущую жизнь. Главное — нырнуть в воду!
В ее программе поведения не было заложено другого варианта спасения, кроме этого. Ну а медведь явно знал, как поведет себя нерпа. Откуда знал? Это уже другой вопрос.
Многие поколения полярных гигантов охотились на нерп. Кое-чему научились белые мишки.
Поведение нерпы и медведя навело ученого на глубокие размышления, которыми он поделился со мной много лет спустя.
Не верить ему я не могу, так как ни разу не замечен он был в приукрашивании действительности. Судить вам. Я только пересказал то, что услышал от человека, заслуживающего доверия.
Источник: ohotniki.ru
