С середины апреля я начинаю регулярно выбираться в плавни на лодке.
Светло и просторно в это время между островков.
Некоторые представляют собой дымчато-зеленые вербовые шапки, отороченные понизу светлой тростниковой опушкой.
По вздрагивающим метелкам тростника, дробному потрескиванию в его зарослях определяю, где начинает гулять рыба.
По небу плывут белые облака, отражаясь в озерной плавневой глади соломенно-желтыми пятнами.
Этот призрачный дивный цвет — от обилия сухой тростниковой растительности.
От нее же и характерный жестковатый запах, как от зерна на току.
Едва касаясь веслами воды, я вольно и легко гребу по золотистым мелководьям.
Через месяц-другой тут уже не разгуляешься — плавневые разливы превращаются в тростниковые дебри, через которые приходится чуть ли не в прямом смысле прорубать себе дорогу. В это время протоки становятся похожи на узкие коридоры.
По этим зеленым улочкам в жаркой, полной таинственных звуков камышовой «густянке», не выходя из лодки на берег, можно странствовать целый день, наблюдая за жизнью плавней. Их красота, колорит и величие — необозримое камышовое море.
Прежде всего, о нем вспоминают старики, когда речь заходит о былом растительном богатстве Великого Луга: «А камыш рос, как лес; издалека так и белеет, так и лоснится на солнце». В Приднепровье камышом, или очеретом, обычно называют густую плавневую растительность на мелководьях.
На самом же деле в прибрежных зарослях, вокруг островов и кос, в озерах и сагах можно найти и прямые безлистые стебли камыша озерного, и темно-коричневые качалки рогоза, и саблевидные листья аира болотного («татарского зелья»), и осоку, и, конечно, больше всего метелок тростника.
По берегам лиманов в устье Днепра высокий (чуть ли не до пяти метров!), похожий на бамбук тростник называют «дударем». Иногда поломанный на определенной высоте старый тростник образует что-то в виде крыши или сети. «Поломы» (так называют эти почти непроходимые тростниковые пущи местные жители) защищают уток, гусей во время линьки, тут в огромных количествах скапливается другая дичь, устраивают свои лежки кабаны.
Растения плавневых мелководий издавна были в почете у жителей приднепровских сел, которые повсюду находили им применение. «Батламой», например, называли болотный сухостой, который использовали вместо топлива. Повсеместно наряду с хворостом печи топили тростниковыми стеблями.
В любой хате хранился их сухой запас для растопки или быстрого подогрева еды в казане. «Покинь сани, возьми воз, та и поедем по рогоз», — не уставали напевать весенние птахи лугарям.
Однако раньше взрослых в плавнях оказывались дети. Они рыскали по болотистым берегам в поисках «панянок» — сладких внутренностей рогоза. Метелками же тростника пацаны набивали кожаные чехлы мячей.
|
|
Чуть повзрослев, луговская ребятня с помощью тростниковых палочек, очиненных наподобие карандаша, начинала выводить первые буквы.
Тростником, рогозом покрывали крыши хат, чабанские телеги-«мотыги», рыбацкие шалаши. Селяне из рогоза и ситняга плели сумки, мешки, «матки» — циновки, которыми закрывали окна и двери от холода.
Рыбаки использовали рогоз для изготовления матов, которыми перегораживали протоки; «китецем» у днепровских рыбарей называлось отверстие во льду, обставленное тростниковым заборчиком.
Когда цвел камыш, отовсюду в плавни слетались пчелы. Медовую же добычу они несли в ульи-«кошарки», сплетенные плавневыми пасечниками из рогоза.
Не могли обойтись без него и хозяйки. «Рогожкой» у них называлась щетка для побелки хаты, а хвощанкой — пучок рогоза, которым мыли деревянные полы.
Для своих бытовых нужд использовали «очерет» и запорожские казаки. Из тростника они делали снопы, которыми обвязывали лодки-«чайки». Кошевой атаман должен был иметь при себе железную, а потом и тростниковую булаву, как символ власти. Во время походов пеплом от сожженных метелок тростника сечевики присыпали раны.
Изучая историю запорожского казачества (понятно, что и рыболовства в днепровских плавнях — главного занятия казаков), из различных источников я узнал, что сечевику ничего не стоило, ускользая на лодке от врага, затеряться в плавневых дебрях. Запорожцев недаром называли «камышниками», «лугарями». Они знали все тайные протоки Великого Луга, буквально растворялись в камышовых зарослях.
Как это им удавалось? Дело в том, что казаки устраивали в камышах тайные проходы, прокашивая косами ниши и коридорчики. В устроенных таким образом карманах-«схованках» можно было легко спрятаться вместе с лодкой, затаиться, поджидая врага. В нишах помещались не только легкие корячки, но и тяжелые грузовые дубы и даже судна-«чайки».
Искусственные коридорчики-прокосы могли соединять два озерца. Подобным образом сегодня поступают и плавневые рыбаки. Только вместо корячков и «чаек» у них резиновые лодки, а вместо самопалов и копий — удилища и спиннинги. С косами, правда, при нужде они в плавнях управляются не хуже своих предков.
Нередко запорожцы скрывались в протоке, особым образом «замыкали» ее, делая недоступной для вражеских лазутчиков. Для этого они использовали плавучие островки-«плывуны», которые образуются из отмерших стеблей рогоза. Издалека эти островки можно определить по характерной желтой полосе внизу.
Основу «плавуна», как правило, составляют переплетения рогозовых корней, которые или промываются быстрой проточной водой, или волнами вырываются из илистого грунта. На корнях вповалку лежат сухие стебли.
Кстати, подобные «плывуны» есть и на других реках. На Урале, например, «лавдой» называют пучки тростника и других растений, под которыми прячется мелкая рыба, а на реках Дальнего Востока нередко в прибрежных затонах плавает «лычма» — часть обрушившегося травянистого берега.
Обычно плавучие островки в днепровских плавнях прибивает к зарослям камыша. На их твердых и прочных пятачках любят селиться чайки, устраивают гнездовья утки, строят свои жилища ондатры.
Удивителен подводный мир под «плавунами», где вода отстаивается и фильтруется, становясь прозрачной, как слеза. Я нередко в маске подныриваю под «плывуны», любуясь игрой света, лучи которого пронзают плавучие островки в разных местах, стайкой плотвичек, затаившейся в прохладной глубине красноперой щукой, золотистыми карасями, которые высасывают из корней червячков и букашек.
Под сводами иных «плывунов», диаметр которых может достигать десятка метров, темно, как в пещерах. Эти глубокие норы облюбовали днепровские сомы. Под иными островками во время нереста собирается две, три и больше соминых семьи. Такие места называются «тырлами».
Вот возле этих рогозовых островов-«плывунов» обычно и располагаются рыболовы. В основном это карасятники.
Читайте материал "Обитаемый остров"
Выудить из-под «плывуна» щуку, не говоря уже про сома, бывает непросто, а вот добыча карася не составляет труда.
Впрочем, по нынешним временам и это вполне достойный трофей. Тем более, когда улов исчисляется килограммами.
Источник: ohotniki.ru
