В центре тока ходит самый главный косач, с самой большой лирой.
Он и прилетает первым, и бормочет без устали.
Это токовик, на нем весь концерт завязан.
Убьешь его, и весь ток кончится, разлетятся петухи по окрестностям, начнут по кустам да с высоких берез бормотать.
Большого концерта не увидишь.
В былые времена, почитай, у каждой деревни свой ток был. Ходили люди, любовались да в меру косачей с него брали, а сам ток блюли, знали, что по осени большой приплод будет. Тогда и тешились охотой вволю.
Ныне же хороших токовищ около селений да у дорог почти не осталось.
Развелось «ушлепков» всяких, жадных да неграмотных, истинных правил охоты не соблюдающих. Катаются они по полям да дорогам на разных «жипах» и «квадриках», никого не боятся, думают, откупятся. Из винтовок дальнобойных с оптикой все живое расстреливают.
|
|
Причем им все едино, по кому палить, хоть токовик, хоть тетерка, хоть кормящая зайчиха, хоть стельная лосиха. Одно слово для них — нелюди. Как их и земля-то носит? Но есть надежда, что недолго. Приберет их какая-нибудь хворь, ведь зло — оно завсегда возвращается…
В апреле на верном подготовленном УАЗе штурмуем мы с сыном самые непролазные дороги, куда простой человек не захаживает, добираемся до своего заветного, еще не выбитого тетеревиного тока.
Мало того что скрыто оно за разбитыми дорогами и разлившимися ручьями, так в конце еще и маленькую, но глубокую речушку надо переходить по бобровой плотине, и не всякий этот переход знает.
Еще в конце марта, по морозцу, приходили мы с сыном на этот ток, проверяли, все ли хорошо, не распался ли он. Все было в порядке, косачи пели. Дождались мы тогда окончания тока, поправили старый шалаш, что внутри куста устроен, и ушли домой.
И вот сезон охоты открыт, необходимые бумаги выправлены. Мы едем. Не за мясом — за впечатлениями от великолепного тетеревиного концерта.
Петухов-косачей токует достаточно, более 20 штук. Можно с трофеем домой вернуться, пару петушков с тока взять. Компанию нам составляет молодой дратхаар Цейс, этот едет премудрости охотничьей набраться, на воле побегать, травки свежей поесть…
|
|
Во второй половине дня добираемся до токовища, сразу проверяем шалаш, все в порядке, и возвращаемся к речушке подневать, отдохнуть, перед вальдшнепиной тягой.
Как же хорошо спится на вольном воздухе! Чуть не проспали вальдшнепиную тягу, хорошо, Цейс на ежика залаял, разбудил.
Проснувшись, пьем остывший чай, быстро собираемся и расходимся по местам. Сын встает на перекрестке дорожек, на полянке, место чистое, битого вальдшнепа быстро найдешь. Мы с Цейсом идем на болотину, поросшую кустами. Тяга там хорошая, вальдшнеп низко идет, но битого найти в кустах трудно.
Раньше, бывало, одного собьешь и, пока его ищешь, еще несколько пролетят, а там и тяга закончится. Но сегодня я с собакой всех сбитых найду. Я спокоен.
А вечерок-то ясный выдался, подмораживает. Вальдшнеп высоко пойдет. Стою, душа отдыхает от мирских забот, слушаю весну. В руках любимая курковка МЦ-9К 12-го калибра, приклад сделан под меня.
Патроны заряжал сам. В левом стволе с полным чоком «семерка», пересыпанная крахмалом, этим патроном я метров за сорок достану. В правый ствол с получоком я зарядил «девятку» с картонным крестом дисперсантом, из него накоротке, метров до двадцати, хорошая осыпь получается. В общем, я готов к любой дистанции стрельбы.
И вот вдалеке хоркает первый вальдшнеп, слышу — прямо на меня идет, выплывает из-за березы на штык. Быстрая вскидка, закрываю птицу стволами, выстрел. Девятка отрабатывает на славу. Вальдшнеп падает к ногам. Королевский выстрел! Цейс знакомится с дичью.
Вот и хорошо, будет знать, кого искать в дальнейшем. Убираю трофей, перезаряжаюсь. Сажаю собаку рядом с собой. Ждем. Со стороны сына слышу выстрелы, значит, и там тяга идет.
Следующий вальдшнеп летит без хорканья, но цыкает. Понятно, самка. Пропускаю без выстрела. Пес смотрит на меня с укоризной: что не стреляешь? Вдалеке слышу очередное хорканье и понимаю, что кулик пройдет стороной.
Достаю манок «Хубертус» и три раза цыкаю самкой. Вальдшнеп разворачивается на меня, я для верности подбрасываю вверх кепку, и птица по дуге снижается к месту ее падения. Обманулся куличок, кепку за самку принял.
Успеваю поймать его стволами на границе светлого неба и кустов, иначе ниже будет не видно. Вспышка выстрела меня немного ослепляет, и я не вижу результата. Но Цейс все видит, и трофей у него в зубах. Подхожу, принимаю птицу. Душа поет, все замечательно.
|
|
В тяге небольшой перерыв, самцы с самками нашли друг друга. Теперь надо ждать, когда самцы полетят обратно. Присаживаюсь на рюкзак, достаю фляжку с коньяком. Глоток мне, глоток в воздух — «хозяину». Кайф!
На небе зажигается первая звезда, на виражах блеет первый бекас. Тяга близится к завершению. Хорканье хоть и реденькое, но есть. Идет стороной, на пределе выстрела, над кустами. Без собаки я бы, конечно, не стрелял — птицу потом не найти.
А сейчас стреляю, делаю дальний выстрел из левого ствола «семеркой». Вальдшнеп по прямой планирует вниз в мелкий еловый подрост. Вроде подранок. Сейчас проверю, как отработает собачка. Цейс видит падающего вальдшнепа и уже без всякой команды ищет его.
Надеваю налобный фонарик, иду помогать: все-таки пес впервые ищет в темноте. Чтобы не ослепить собаку светом, на фонарь надеваю красный светофильтр. Светит неярко, но под ногами все видно. Не успеваю подойти, как Цейс, довольный, уже несет мне подранка.
На небе появляется вторая звезда, бекасы блеют вовсю, тяге конец. Разложив на остатках снега под елкой добытых куликов, фотографирую их, затем делаю пару глотков из фляжки, не забывая при этом об очередном подношении «хозяину».
Тяга прошла удачно, собачка отработала прекрасно, я не мазал. Иду к сыну. У него тоже все хорошо, взял пару вальдшнепов, обоих нашел. Довольные и счастливые, возвращаемся к машине.
Конечно, можно было бы и у костерка покемарить до утра, но все равно Цейса на утреннюю зорю в машине закрывать надо, да и наш уазик отлично приспособлен к ночлегу. Главное — зорю не проспать.
Подремали мы в машине, отдохнули, а в три часа уже пора на ток. В четыре утра, еще потемну, слетятся петухи. За ночь изрядно подморозило, на траве иней, на лужицах ледок. Но ничего, мы люди привычные, взяли с собой теплые зимние куртки, перчатки да термосы с горячим чаем.
Включили фонарики с красными светофильтрами, чтобы птиц яркими лучами не беспокоить, и пошли. Пока от машины отходили, Цейс скулил, просился с нами, но потом затих.
|
|
Сын сел в шалаш. Он у нас на одного охотника. Что там вдвоем делать? Только шуметь да мешаться? Я на дальний край поля пошел, где оно к моховому болоту примыкает. Хоть и далековато, но ток видно, да и тетерева это болотце любят, частенько я их там по осени на ягодниках наблюдал.
Уселся я под большую ель, на толстом слое опавшей хвои сухо, и с поля меня не видать, так что не буду тетеревам отсвечивать.
Помаленьку светало. Проснулись и зачирикали мелкие пташки, а вскоре и тетерев на поле забубнил — знать, токовик прилетел. За ним еще и еще. А как стало светлее, так краснобровые принялись чуфыкать да по токовищу бегать, только белые подхвостья видать.
Где-то в болоте закурлыкали журавли, рядом рябчики затеяли пересвист, на луже затрещал чирок-трескунок, забарабанил дятел. Ну что тут скажешь? Весна! Пора любви!
Сидел я, впитывал в себя весну, чайком горячим наслаждался, и вдруг выстрел. Сын стрелял. Видать, все у него срослось. Тетерева с токовища полетели, некоторые прямо через меня, на болотце. Это хорошо, значит, с местом я не ошибся…
А вот и солнышко стало всходить. Тетерева на болотце забормотали, и чем выше поднималось солнце, тем они громче долдонили и бубнили и, наконец, зачуфыкали. Крадучись и прячась за деревьями, начал я на звуки тока подходить и вскоре на чистине посредине болотца увидал бегающих и токующих тетеревов.
Для дробового выстрела было далековато, а ближе не подойти: место открытое. Так что любовался я их игрищами издалека и подчуфыкивал им. Тут-то мне и повезло. Один косач подлетел ко мне близко, сел на кочку и зачуфыкал, должно быть, вызывая меня на бой. Ну и получил заряд «четверки» из левого ствола МЦ прямо в бок, под перо.
Чисто упал, красиво. Остальные разлетелись. А мне больше и не надо, одного трофея достаточно. Главное — какой концерт я видел и слышал.
|
|
Взял я свой трофей и пошел на поле к сыну, а рядом с ним тоже косач лежит. С полем, значит! Чайку попили, впечатлениями поделились и не спеша пошагали к машине. Хорошо жить на свете! Когда подошли к бобровой плотине, чтобы ручей перейти, увидели за ней, на разливе, трех селезней.
Не выходя на чистое место, решили притаиться в кустах. Сын отошел от меня метров на пятьдесят, встал под сосенку, чтобы, когда я манить буду, селезни на него внимания не обращали.
Я начал манить голосом. Когда егерем работал, много времени с подсадными проводил, научился по-ихнему разговаривать. Вначале я дал оповещающую трель кря-кря-кря: мол, тут я, одна сижу, где вы, кавалеры? Селезень откликнулся, жвякнул. И я выдал полную осадку: ах-ах-ах, а-а-а-а…
Селезни поднялись на крыло и с облетом полетели на меня. А я не унимался, давал осадку за осадкой. Еще ниже круг дали селезни и сели рядом с сыном. Но стрелять ухажеров мы не стали, потому как ни подсадной утки, ни шалаша не было, да и хватало нам на сегодня трофеев, впечатления дороже.
Сфотографировал сын крякашей нарядных, и мы двинулись в лагерь. Зорька отличная получилась.
Пришли к машине, Цейса выпустили, костерок взбодрили, чай вскипятили.
|
|
Трофеи повесили на ветерок обсохнуть. На нашу суматоху подлетели вороны, уж очень хотелось им, любопытным, посмотреть, кто, что, где. Но на чистом месте они не показывались, с сосны на сосну перелетали да каркали.
Было понятно, что не дадут они уткам полный выводок вывести, поклюют яйца. Хороший патрон «семерки» одну из них все-таки достал, остальные улетели. Вот теперь и домой с чистой совестью можно ехать.
Душой отдохнувшие, к новым свершениям готовые, двинулись мы восвояси. Спасибо тебе, охота, за еще одни яркие сутки, что в счет жизни не записаны!
Источник: ohotniki.ru
