Способности территориальных группировок бурого медведя быстро реагировать на изменения условий обитания поразительны и свидетельствуют о наличии у вида, ведущего преимущественно одиночный образ жизни, постоянных социальных связей, позволяющих опыт отдельных особей распространять среди животных всей территориальной группировки.
Причем распространение этого опыта идет оперативно, что многократно наблюдается в разных частях ареала вида.
Этому способствует то, что индивидуальных участков обитания у отдельных особей медведей нет.
Звери разного пола и возраста, осваивающие совместно одну территорию, пользуются имеющимися здесь тропами, кормовыми угодьями, купалками, сообща совершают сезонные перемещения и образуют выраженные концентрации в наиболее кормных угодьях.
Одиночный образ жизни бурого медведя подразумевает постоянные дистанционные контакты с другими особями своего вида, что обеспечивает возможность рационального освоения территории.
Например, на северо-западном побережье Байкала в сезон концентраций удавалось наблюдать до 25 медведей одновременно (автору материала — 11), на Камчатке еще больше.
При этом звери избегают прямых контактов, но общаются с помощью сигнальной системы. Это медвежьи следы, т.н. «медвежьи деревья», индивидуальные следовые метки, медвежьи тропы.
Поскольку образ жизни бурых медведей подразумевает постоянные дистанционные контакты и с другими особями своих территориальных группировок, их можно с уверенностью считать социальными животными.
Например, старинный способ поиска медвежьих берлог по следам поднятого из берлоги зверя свидетельствует о том, что каждый бурый медведь знает места залегания собратьев. Сигнальная система медведей играет важную роль в распространении информации о смерти особей своего вида.
Звери, обнаружив отсутствие свежих следов и меток соседей, стремятся выяснить причину этого, и причина гибели одной из особей территориальной группировки, как правило, становится общеизвестной. Это вызывает изменения в поведении медведей.
|
|
Медведи территориальных группировок способны накапливать опыт и пользоваться им не только индивидуально, но и коллективно.
Например, научиться запутывать следы к берлоге перед залеганием только на основании индивидуального опыта звери никогда бы не сумели, медведи в найденных берлогах добываются и передавать отрицательный опыт не могут, но он становится общеизвестным.
На первых своих охотах на берлогах с опытными таежниками я обратил внимание на то, что жерди для заламывания чела и шест для выпугивания медведя вырубаются на значительном (за 300 м) удалении от берлоги.
А после успешной охоты шест и жерди охотники обязательно уносят с собой, чтобы повысить шансы залегания в берлогу другого зверя в будущем. Таежники убеждены, что место удачной охоты обязательно посещается другими медведями, которые способны выявить причину смерти собрата.
На образ жизни бурых медведей влияет не только индивидуальный, но и коллективный опыт. Неоднократно наблюдались изменения суточной и сезонной активности зверя под влиянием охоты. Но этот факт не может быть следствием индивидуального опыта отдельных особей.
На весенней охоте добывают взрослых самцов максимальных размеров, и это отражается на поведении всех обитающих здесь животных, корректирующих свою активность. То есть опыт отдельных особей становится коллективным, что помогает выжить всей территориальной группировке.
Коллективный опыт бурых медведей формирует и их отношение к человеку. Страх перед человеком, свойственный всем бурым медведям, — это следствие коллективного, а не индивидуального опыта.
С распространением огнестрельного оружия в позапрошлом веке охота на косолапого стала результативнее на порядок, и животные начали воспринимать человека как источник смертельной опасности.
Поскольку медведи в разных частях ареала сильно различаются по поведению и характеру, их индивидуальная реакция на неожиданную встречу с человеком непредсказуема. И паническое бегство, и нападение вполне естественны: в одних популяциях преобладают пугливые, в других — агрессивные особи.
Повышенная агрессивность бурого медведя — тоже следствие охоты. Она выражена именно там, где контроля над численностью зверя нет, но естественная половозрастная структура его популяций нарушена изъятием крупных доминантных самцов.
|
|
О том, как быстро бурые медведи меняют свое поведение, а также суточную активность, свидетельствуют наши наблюдения в Байкало-Ленском заповеднике. Одной из целей создания этого заповедника было сохранение концентрации бурого медведя на побережье озера Байкал.
При проектировании заповедника в 1984 году выяснилось, что медведь здесь усиленно преследовался уже больше 20 лет. Проводились валютные охоты для интуристов, а кроме этого, медведей стреляли с лодок и кораблей при любой возможности. Это очень сильно повлияло на поведение зверя.
Если в конце 60-х годов первые иностранные охотники стреляли крупных особей на байкальском берегу с борта катера на выбор, то к началу 70-х медведи перешли на ночную активность, и их добыча на берегу стала возможной только на привадах.
А в 1984 году за два летних месяца наблюдений молодые особи были отмечены нами на байкальском берегу в светлое время суток только дважды, причем вели себя крайне осторожно, а о присутствии крупных особей свидетельствовали только их следы.
В 1988–1989 годах, в первые годы деятельности заповедника, молодые одиночные звери стали выходить на берег не только на зорях, но при наличии обильного корма даже в середине дня. Как правило, выброшенную штормом на берег нерпу днем ели молодые медведи, а ночью остатки исчезали — крупный зверь уносил их в лес.
Летом 1990 года на берегу в светлое время суток (на зорях) стали появляться крупные и очень крупные особи медведя, а также медведицы с медвежатами. То есть всего за два года охраны бурые медведи восстановили естественную суточную активность.
Крупные звери, часть из которых наверняка имела негативный опыт контактов с вооруженными людьми, явно воспользовались опытом молодых, успешно посещавших кормные участки байкальского берега днем.
При проживании рядом с человеком медведи всегда его «изучают». На мысе Большой Солонцовый с 1990 по 1996 год мы постоянно наблюдали трех взрослых медведей, обитающих рядом с научным стационаром заповедника.
Звери в утренние и вечерние часы посещали при пастьбе открытые участки мыса и побережья, но не пытались приблизиться ни к стационару, ни к сотрудникам на маршрутах. Мы считали такое соседство естественным. Но появление на стационаре нового человека сразу же отражалось на поведении наших соседей: на три-четыре дня все трое прекращали посещать открытые участки.
Складывалось впечатление, что звери различают людей на персональном уровне. Знакомых и безопасных для них они воспринимали спокойно, не досаждали им, но и не проявляли излишней осторожности. На появление же нового человека медведи реагировали резким повышением осторожности.
Но люди, прибывающие на наш стационар, соблюдали заповедный режим и особого интереса к местным медведям не проявляли, в результате поведение животных вновь становилось естественным, они безбоязненно появлялись на открытых участках. Подчеркну: изменения в поведении трех разных зверей происходили практически синхронно.
|
|
Сотрудники заповедника принимали все меры, чтобы не привлекать медведей на стационар. Летом 1993 года по просьбе работников киногруппы в трехстах метрах от стационара была устроена привада.
После ее ликвидации молодой медведь стал регулярно приходить на территорию стационара. Этого подростка многократно пытались отогнать, но он продолжал свои визиты, безбоязненно приближаясь к людям на дистанцию 10–15 метров.
Кончилось тем, что в конце лета 1994 года наглеющего с каждым визитом зверя пришлось добыть. Это была медведица четырех лет. Во время отстрела «проблемной» особи другие медведи, обитавшие здесь, уже совершили обычное сезонное перемещение на ягодники за Байкальским хребтом. Летом 1995 года их поведение осталось прежним.
Сведения об аналогичных синхронных изменениях поведения сразу нескольких бурых медведей получены и от охотников на привадах. Так, за весенний сезон в одном из охотхозяйств Прибайкалья на впервые устроенной приваде добыли двух крупных самцов. Но затем на протяжении семи лет охоты были неудачны, хотя к первой приваде добавились еще две.
Видеорегистраторы свидетельствовали, что привады активно посещались медведями, но только тогда, когда на охотбазе не было людей и транспорта. Приезд охотников на базу служил для местных медведей сигналом опасности, и посещение привад полностью прекращалось. Интересно, что такое поведение свойственно для всех медведей этого урочища, в том числе родившихся позже удачных охот.
У южной границы Байкало-Ленского заповедника на берегу озера Байкал одни и те же бурые медведи осваивают как заповедную, так и прилегающую к ней территорию, где местным населением издавна практикуется вольный выпас лошадей и крупного рогатого скота. Медведи ежегодно давят домашних животных.
Местные охотники пытаются отстреливать разбойников, подкарауливая у останков их добычи, но в подавляющем большинстве безуспешно. Звери проявляют присущую для вида осторожность. Но в заповеднике поведение этих же медведей иное.
В мае 2016 года группа научных сотрудников, прибывшая на кордон, получила от проживающего здесь госинспектора сведения, что в районе сухопутной заповедной границы туши трех павших в конце зимы лошадей активно утилизируются медведями, а к двум тушам можно подъехать на УАЗе.
На трупе первой лошади оказался некрупный мишка, который сразу убежал, когда УАЗ приблизился на 20 метров. У трупа другой лошади хищника не оказалось, но его свежие следы имелись.
Покинувший автомобиль сотрудник сфотографировал отпечатки медвежьих лап и начал их измерять (ширина пальмарной мозоли передней лапы была 24 см, что свидетельствовало о крупных размерах зверя), сделать же остальные промеры не удалось, т.к. все увидели приближающегося к автомобилю косолапого.
Он подходил медленно, явно демонстрируя агрессию. Пришлось уехать, чтобы не обострять ситуацию. Данный случай показал, что медведи способны корректировать свое поведение в зависимости от степени опасности для жизни.
|
|
Интересные сведения о резком изменении поведения и территориального размещения медведей предоставлены биологом-охотоведом Ю.И. Мельниковым. Черничник у ВСЖД восточнее Иркутска активно осваивается сборщиками ягод, приезжающими на пригородных электричках.
В один из сезонов с обильным урожаем ягод площадь около 100 квадратных километров посещалась людьми ежедневно, причем по будням чернику собирали 10–15 человек, в выходные — больше сотни.
Здесь же обитало не менее десяти медведей. И они, и люди выискивали наиболее богатые ягодой участки, их встречи стали обычными, а по мере сокращения площадей черничников участились.
В результате постоянных контактов с безоружными людьми звери стали терять страх перед человеком и при встречах демонстрировали агрессию. Более того, они начали навещать места ночевок сборщиков ягод и, не обращая внимания на поднятый шум, съедали продукты и собранные ягоды.
Ситуация приобрела опасный характер. Но неожиданно все медведи покинули черничник, до конца ягодного сезона их свежих следов больше не отмечалось. Выяснилось, что на ягоднике на разных его участках в один день были добыты два медведя, приблизившиеся к группам сборщиков.
Остальные особи (не менее восьми) при этом не присутствовали, но свое поведение изменили кардинально. И поступили весьма логично: раз встреча с человеком стала смертельно опасной, нужно переместиться в другие угодья.
Система общения одиночно живущих животных позволяет им оперативно получать жизненно необходимую информацию и корректировать свое поведение, и в первую очередь по отношению к человеку.
Негативный опыт особей, погибших при встречах с человеком, становится общеизвестным на уровне территориальных группировок и позволяет избегать прямых контактов с людьми. Это умение «нормальные звери» проявляют постоянно, но особенно ярко оно выражено у особей, которые питаются продуктами хозяйственной деятельности человека.
Например, зверь, повадившийся ходить на пасеку, становится бедствием для пчеловодов. Его успешные визиты не прекращаются при любых мерах охраны пчел, добыть же его проблематично.
Успешные охоты на медведя — мощный фактор, поддерживающий страх перед человеком. При прекращении охоты в территориальных группировках появляются «проблемные» особи, утратившие страх перед людьми.
Это наблюдается не только там, где охота запрещена, а повсеместно, где запасы бурых медведей недоосваиваются. Как правило, «проблемные» звери не представляют особой товарной и тем более трофейной ценности, но их отстрел всегда был и остается общественно-полезным делом, обеспечивающим безопасность населения.
В настоящее время добыча таких медведей ведется, но зачастую незаконно. Поскольку отстрел медведей с аномальным поведением — настоятельная необходимость нашего времени, нужна его легализация.
Исторический опыт свидетельствует о том, что в Сибири вплоть до 60-х годов ХХ века включительно медведь официально считался нежелательным видом, охота на него разрешалась круглогодично всеми способами, кроме общеопасных, и местами стимулировалась премиями.
Но зверей вытеснили только из окрестностей населенных пунктов и активно посещаемого агроландшафта. Следовательно, сейчас отстрел «проблемных» медведей не приведет к снижению обилия и сокращению ареала вида.
Источник: ohotniki.ru
