У меня было много разочарований во время охоты на оленя, но только однажды мне пришлось отбиваться от огромной акулы, которая пыталась сожрать мою добычу.
Хотя олени и акулы в природе обычно не встречаются в силу неких географических причин, у меня есть домик в канадской деревушке Честер-Бей, в Новой Шотландии, где с одной стороны — дикий лес, а с другой — соленая вода.
40 миль (64 км) дикой природы вдоль берега от шоссе, проходящего мимо моего лагеря, представляют собой смесь лесов, болот, пустошей, озер и ручьев — труднопроходимая местность, где сложно подобраться к дичи, прежде чем она тебя увидит или услышит. Поскольку я склонен к нетерпению, я всегда ищу более легкие способы добыть своего оленя, чем пытаться охотиться на месте, используя скрытность пантеры.
Однажды, наблюдая за заливом с крыльца моей кухни во время сезона охоты на оленей, мне показалось, что я вижу настоящую декорацию. Я взглянул в бинокль и, конечно же, это был самец с большими рогами. Он вышел из леса справа от меня и переплывал залив, чтобы добраться до зарослей небольшого островка по левую сторону от моего дома.
Моя лодка с квадратной кормой была пришвартована к причалу в 50 футах (15 метров) от того места, где я стоял. На корме судна висел новый подвесной мотор мощностью 14 лошадиных сил, который мог продвигать судно примерно в пять раз быстрее, чем может плавать любой самец. Лодка, как всегда, была готова к отплытию, и олень сейчас находился примерно в полумиле (800 метров) от берега.
Я побежал обратно в дом, схватил кепку и ружье, прыгнул в лодку и отдал швартовы. Мне хотелось попытаться подстрелить этого оленя, когда он совершит вылазку на остров. Это было бы совершенно законно. А вот легко ли? Это зависело от обстоятельств.
Я повернул лодку так, чтобы обогнуть оленя по дуге, и тем самым не напугать его. Он направлялся к небольшой бухте, граничащей с заброшенной фермой и заброшенным яблоневым садом. Я знал планировку острова, так как бывал там ранее. В бухту впадал ручей, и олени часто приходили туда поесть яблок, сбитых ветром. Вся местность между бухтой и местной дорогой, протяженностью в полторы мили (2,4 км), давно покрылась густым лесом.
Вода была спокойной, и краем глаза я уловил рябь на поверхности залива, когда олень приблизился к берегу. Затем я увидел зловещий черный спинной плавник акулы, чудовища, плывущего почти параллельно моей лодке. Мне было известно, что крупные акулы часто хватают зубами все, что шевелится в воде. В округе Новой Шотландии уже есть искалеченные рыбаки и даже несколько вдов, которые могут это подтвердить.
Я ждал, пока акула не приблизится поближе ко мне. Затем я схватил свой старый карабин Winchester калибра .30/40 и всадил пулю в основание ее огромной спины. Акула высунулась на половину своей длины из воды и повернула к моей лодке. Пока я ждал возможности выстрелить второй раз, она врезалась в лодку тараном. Выстрелив уже почти не целясь, я попал ей в голову.
Несмотря на свои раны, акула отскочила и повернула обратно к плывущему оленю. Теперь я был зол и крайне возбужден, и решил повернуть лодку за ней. Через некоторое время я на полном ходу врезался судном в хищницу. Она свернула в сторону после моего удара и исчезла в заливе.
Через пару минут я почти настиг самца, который уже бежал по берегу острова в сторону леса. Лодка ударилась о берег, но мои выстрелы в состоянии возбуждения результата не дали. Я промазал несколько раз. Пришлось отплывать севшей на мель лодкой задним ходом и отправляться домой. Не судьба. Но я запланировал вернуться на остров на следующий день с несколькими яблоками для оленя, чтобы продолжить начатую охоту.
На завтра Винс Хьюм, один из моих коллег, поехавший со мной, помог мне обустроить место для наблюдения и разбросать яблоки на земле как приманку. Мы оба знали, что нет смысла торчать поблизости, просто так дожидаясь оленя. Такой умный старожил, как этот зверь, раскусит нас с легкостью. Винс же, несмотря на помощь, и вовсе думал, что я зря трачу время, пытаясь приманить оленя таким очевидным способом.
— Завтра мы принесем еще яблок, — сказал я ему. Он только рассмеялся и пожал плечами.
Каждое утро в течение шести дней мы обнаруживали, что наши яблоки пропадали. Следы нескольких оленей были повсюду, и среди них всегда попадались следы крупного самца. Каждый день мы пополняли запасы яблок, рубили дрова для костра, чтобы погреться и приготовить еду, разговаривали и смеялись за ужином на свежем воздухе. Я хотел, чтобы любая дичь в пределах слышимости ознакомилась с нашим топотом и болтовней, чтобы они решили, что для них это не представляет опасности.
На седьмой день ветер подул с севера. Небо было темным и облачным. Как только мы причалили к берегу, я сказал Винсу тихо кружить, сначала на запад, пока он не сможет увидеть береговую линию на той стороне полуострова, затем на север, затем на восток, и обратно на юг, к лодке. Я предположил, что мой олень и его сородичи живут в чаще леса где-то недалеко от наших яблок. Если Винс окажется с подветренной стороны от них, они переместятся к берегу, где я смогу их увидеть. Он выслушал мои указания и понимающе ухмыльнулся.
— Должен ли я стрелять, если их увижу? – спросил он у меня.
— У тебя есть лицензия и ружье. Решать тебе.
Винс исчез среди деревьев, как предрассветный туман. Я начал закреплять лодку длинной веревкой на берегу с прикрепленным к ней абордажным крюком и кормовым якорем. Хотя я и не ожидал немедленного результата от поездки Винса, я не хотел все время беспокоиться о безопасности лодки, так как, вероятно, ждать нам придется долго.
Как только я закончил разбираться с лодкой и взял ружье, то услышал что-то похожее на фырканье. Затем какой-то грохот. Через мое левое плечо я увидел оленя, скачущего прямо на меня! Пока я стоял ошарашенный с мокрой веревкой в одной руке и ружьем в другой, олень, очевидно, в слепой панике, прыгнул прямо в лодку и ударился о воду рядом с ней. Меня окатило брызгами.
Затем животное увидело меня. Оно развернулось с еще одним сильным всплеском воды и побежало к лесу. Мне удалось выстрелить, когда олень был всего в нескольких метрах от меня, но промахнулся.
Несколько часов я сидел, размышляя, в маленькой палатке возле берега. Двое молодых оленей вышли из чащи и посмотрели в мою сторону. Они были законной добычей, но я не хотел стрелять в этих милых маленьких питомцев. Наконец-то появился Винс.
— Это твой олень чуть не задавил меня, когда я только начал к нему приближаться. Я слышал, как ты стрелял. Где олень? — спросил он на одном дыхании.
Я кивнул и указал на лес.
— Что произошло здесь, на берегу? — он осматривал следы на песке. — Олень пытался запрыгнуть в лодку?
Я сказал ему, что так оно и было.
— Ты видел еще двух молодых? — спросил он.
— Да. Но я хочу добыть того оленя. И ты отлично подплыл на лодке. Эти двое удалились, как будто их почти не раздражал человек. Но что заставило того оленя испугаться? Я часто говорил тебе…
— Я знаю. Не переживай. Тот зверь сам бросился наутек к бухте, я не успел я пробыть в лесу и 10 минут. Должно быть что-то с наветренной стороны напугало его.
Винс говорил с невозмутимым лицом. Я мог принять его слова на веру, но я все еще думал, что он намеренно спугнул оленя просто ради удовольствия посмотреть, как он бегает.
— Сейчас мы пойдем домой, — решил я, — но на следующий день я сам пройдусь по этому лесу и найду этого оленя.
— Сейчас этот олень в пяти милях отсюда, — ухмыльнулся Винс.
— Подожди и увидишь, — ответил я.
В течение следующих трех дней я взял тайм-аут, чтобы просто без охоты возить на лодке в бухту яблоки. Я никому не рассказывал о том, что задумал, особенно Винсу, который был занят другими делами. Я ждал пасмурного дня для системы, которую я намеревался опробовать на своем олене.
Однажды услышал завывания северо-восточного ветра с дождем задолго до заката. Это был тот самый момент, и следовало немедленно отправляться. Я поплыл в обход острова и проскользнул вдоль западной береговой линии. Высадившись на берег и оказавшись в 400 метрах от старого фруктового сада, я начал медленно и осторожно красться вдоль подветренной стороны леса. Двигаясь зигзагами на восток, я дважды пересек след крупного самца. Один раз он направлялся на север, позже медленно пошел на юг. Вокруг были и другие следы оленей.
Я подкрался к одному маленькому оленю просто ради забавы. Кусты были влажными и податливыми, а земля очень слякотной. Мои ноги не производили шума, а мягкая шерстяная одежда не издавала тревожного шуршания по кустарнику. Я подошел достаточно близко, чтобы коснуться молодого самца рукой. Затем я замер. В конце концов, олененок фыркнул и потрусил прочь, скорее озадаченный, чем испуганный.
Пока я стоял там, глядя на свой компас (можно легко сбиться с пути, сосредоточившись на дичи), услышал несколько покашливаний с той стороны, куда ушел маленький самец. Затем услышал громкий треск и стук рогов. Очевидно, молодой наткнулся на другого самца, которого, скорее всего, сопровождала пара самок. Этим вторым мог быть мой крупный самец. У местных оленей как раз начинался период гона.
Теперь до моих ноздрей донесся сильный запах. Для большинства людей запах оленя во время гона напоминает запах затхлых, гниющих листьев. Но поскольку лесная подстилка пахнет примерно так же, особенно, когда человек поднимает ногу из мокрой и грязной ямы, любителю трудно определить настоящий запах оленя.
Я тихо прошел каких-то 100 ярдов (чуть более 90 метров), когда заметил серо-белое пятно в подлеске. Возможно, это был он. Однако головы видно не было. Я должен был убедиться. Справа движение — еще одно пятно коричневатого цвета. Оно тоже шевельнулось. Это мог быть другой олень, а мог быть и человек. Я не решался стрелять, пока не разглядел цель достаточно хорошо, чтобы быть уверенным. Затем я разглядел копыта, но были ли они теми самыми?
Мой взгляд метнулся слева направо и обратно. Карабин был поднят к плечу. Мушка остановилась сначала на одном коричневатом пятне, затем на другом, но я по-прежнему не мог разглядеть цель. Мои плечо и рука устали. Мушка описывала маленькие дрожащие круги. Казалось, олень кормился. Я не мог ни подойти ближе, ни сделать круг, не теряя оленя из виду. Напряжение от наведения ружья на прицел стало невыносимым. Мне просто пришлось опустить его. В этот момент приклад карабина щелкнул по рукоятке моего поясного ножа.
Все три коричневых пятна ожили. Центральный зверь повернулся ко мне, чтобы посмотреть — это была лань, — но слева из кустов показались большие рога. Карабин медленно поднялся, затем повернулся, пока мушка не уперлась в большую шею. Я нажал на спусковой крючок. Самец прыгнул прямо на меня. Я выстрелил снова, он повалился вперед, несколько секунд бился и лежал неподвижно. Второй выстрел пришелся в лоб, как раз под рогами.
Конечно, это был мой он.
Я взглянул на часы. До темноты оставалось два часа. Усиливался северо-восточный ветер, по лесу шелестел дождь. Выпотрошив крупное животное и содрав с него шкуру, я решил отрезать одну заднюю часть, а остальное позволить Винсу упаковать на следующий день.
Я пометил место своей добычи и направился к лодке, используя свой компас, чтобы проложить верный курс. По пути я вырезал несколько длинных узких зарубок на деревьях и уплыл с острова.
На следующий день Винс нашел место, где я повесил большую раскидистую еловую ветку на белую березу, вещь, которую быстро заметил бы любой лесник. Под ней лежал разделанный олень. Винс принес оставшуюся оленину, но оставил рога и шкуру, чтобы я их забрал сам. Так я и сделал.
Во время поездки на остров за ними я подумал: «Да, на добычу трофейного оленя уходит много времени и сил. Для этого зверя потребовалось даже знание того, как обращаться с акулами».
Фото: outdoorlife.com
Источник: ohotniki.ru
