О том, что охота в России нынче – удел людей состоятельных, написано много материалов. И наше издание не является исключением.
Кто-то скажет, что в любой стране мира подобный промысел стоит денег, бесплатной охоты нет почти нигде, потому как стоимость всего необходимого снаряжения и различных разрешений на добычу говорят сами за себя. И это правда. Однако в ситуации, когда популяция какого-либо животного или птицы (например, медведей или бакланов) начинает выходить из разумных рамок, и в том или ином месте начинают возникать конфликты между человеком и другими представителями фауны – охотник становится единственным связующим звеном для урегулирования проблемы.
Другой хороший пример – волки. Когда их численность становится крайне высокой, они начинают вести себя все смелее и активнее, устраивая нападения на поселения людей, уничтожая домашний скот, а иногда нападая и на самого человека.
Фото: 1zoom.ru
Волки России. Владимирская область и оголодавшая гвардия хищников
Тысячи съеденных оленей и лошадей. Якутия объявила войну волкам
И в данном случае регулировать эти процессы необходимо с участием государственной машины, потому как запретов оно ранее на охотничий промысел в России ввело сотни, а работать, как выяснилось за последние десятилетия, уже просто некому. Опытный охотник, конечно, не останется без добычи, он возьмет свое и в весенний, и в осенне-зимний сезон, однако он не сможет, да и не захочет биться с полчищами волков или медведей, или с теми же бакланами, которые начали уничтожать Байкал со страшной скоростью, по многим причинам.
Одна из них – это недешевое удовольствие. Патроны, продукты питания, транспорт, получение документов на охоту – все это дорожает в стране немыслимыми темпами, и неизвестно, когда этот бардак прекратится.
Вторая причина – масса запретов на те, или иные виды охоты, когда промысловик банально не может по закону отстрелять необходимое количество вредителей, хотя для того, чтобы решить проблему роста популяции хищников в регионе. Начинает процветать браконьерство, бороться с которым, как тоже быстро выяснилось, крайне тяжело, особенно в глухих районах, коих в России бесконечное количество. Даже современная техника, включая беспилотные аппараты, не могут охватить всю страну такого масштаба.
Эти же проблемы касаются не только охоты, но и рыбалки. Сахалинские власти уже на автопилоте чуть ли не ежедневно задерживают браконьеров с лососевыми и прочими видами рыб, которых те тоннами вылавливают сетями для последующей перепродажи в живом или мороженом виде, а также ради промысла икры. Конца и края этому нет, не помогает ничего, даже уголовные дела.
Оплачивать же из бюджета контроль численности волков, медведей и прочих зверей власти пытаются, но инфляция и вечные экономические проблемы России не дают (или чиновники сами не хотят) выделять достойные суммы на охотничий промысел для тех же волчатников. Энтузиасты, конечно, всегда есть, однако их никогда не бывает в нужном количестве для решения глобальной проблемы. Когда вознаграждение не может даже отбить расходы – мотивации заниматься чем либо крайне маловато.
Фото: 1zoom.ru
Есть ещё такая профессия в нашем XXI веке – охотник-промысловик, в многопрофильных региональных техникумах можно получить официальное образование по данной специальности. Однако большого интереса к нему нет, молодежь быстро понимает, что заработать в этой профессии на создание семьи в достойных условиях не получится. И если в семье ранее не было никого, кто бы занимался подобной деятельностью, и могли бы подать личный пример поколению, то зазвать учиться на такую профессию просто не получится.
Другая сторона медали – состоятельные охотники, могущие себе позволить регулярные поездки из любой точки России на Таймыр, Камчатку или в другие страны, стали все чаще фигурировать в информационном поле. И, вроде бы, пожалуйста, никто не против, однако их интересует исключительно трофейная охота, которая никак не поможет искоренить засилье волков или медведей, когда те начинают наступать со всех сторон. Иное дело — путоранский снежный баран или овцебык, охота на которого обойдется в сумму в несколько миллионов рублей.
Понять элитных охотников тоже можно, они преследуют свои интересы, участвуют в создании музеев охотничьей отрасли, и по-своему пропагандируют отрасль. А что делать тем, кто не может себе позволить выехать на охоту в горы, чтобы добыть аргали? Кто мог бы принести несомненную пользу стране, решая проблему хищников. Они могут получить от государства часть компенсации расходов, но заработать на этом у них вряд ли получится. Охота занимает много времени, при этом приносит крайне мало дохода. Поэтому такой охотник работает исключительно на себя, у него для этого есть масса неопровержимых аргументов.
Фото: 1zoom.ru
К тому же в России существует нехорошая тенденция по ограничению классического охотника на добычу зверя, загоняя его на общедоступные угодья, где зверя может быть крайне мало, в то время как охотничьи угодья в частных руках могут быть изобильными, однако чтобы охотиться там, нужно платить совсем другие деньги. А это никак не способствует контролю за фауной, потому что владелец угодий получает прибыль, которая оседает в его кармане. Налоги же с этой деятельности могут пойти на что угодно (если мы вообще подразумевает честного бизнесмена, платящего все налоги), никто и знать не знает, как на самом деле распределяется бюджет, за исключением тех, кто этим и занимается. А это уже совсем отдельная песня.
Конечно, есть правильные тенденции со стороны властей в некоторых регионах страны. Например, с 1 февраля 2024 года заработная плата оленеводов Чукотки выросла на 50% — раньше она варьировалась в районе 70 тысяч рублей. Власти региона пытаются спасти отрасль, в которую крайне неохотно идет молодое поколение, даже несмотря на традиционный уклад жизни Чукотки. Люди уезжают работать в города, предпочитая современные условия и иной уровень оплаты труда, а также карьерный рост. Однако такие сдвиги помогают, пусть и не полностью, решить задачу по сохранению необходимой профессии.
К тому же современная охота в некоторых северных регионах России давно превратилась в бойню. Охотники уже не ходят в тайгу на лыжах. Просто запускается в определенный сектор квадрокоптер, и если он обнаружил животных, координаты передаются охотникам. Те на снегоходе выдвигаются к стаду. Один управляет снегоходом, другой расстреливает оленей. В некоторых районах, например, на Таймыре или в Эвенкии, туши часто оставляют в тайге, срезают только рога и вырезают языки.
Фото: 1zoom.ru
При этом волки давно хозяйничают в северных регионах, устраивая набеги на стада. Контроля за ними почти нет никакого, ущерб наносится колоссальный, но заниматься этим скоро просто станет некому. Кое-как еще спасает ситуацию преемственность поколений коренных народов заниматься охотничьим ремеслом, иначе все бы давно пришло в упадок.
К тому же законы в этой отрасли, в основном, работают в одну сторону — в сторону денег. Кто-то не так провез ружье в угодьях и лишился права охотиться на два года, а кто-то вырезает стадо краснокнижных оленей, отделавшись штрафом и «искренним» раскаянием.
Источник: ohotniki.ru
