Сразу оговорюсь, что мне не посчастливилось принять личное участие в этой захватывающей охоте, полной неподдельного драматизма, азарта, чувства реальной смертельной опасности, риска на пределе фола, а потом и всеобщего ликования.
А может и посчастливилось не принять участия, тут еще с какой стороны посмотреть…
Ведь ни один человек не знает точно, как именно он поведет себя в минуту неожиданной смертельной опасности, даже не догадывается – пока на собственной шкуре не приобретет подобный опыт.
Все ее участники получили поистине медвежью дозу адреналина, все испили полную чашу стыда, а некоторые и позора, но все – и охотники, и егеря в конце концов оказались настоящими мужчинами, делом доказавшие готовность не раздумывая идти на выручку – идти на шатуна, то есть на смертельно опасного зверя!
Я записал эту историю, которая будет для всех нас, мужчин, наглядным уроком, со слов ее участницы, оказавшейся и главной героиней в этой незабываемой охоте.
Да, в этой охоте участвовала женщина, давно пристрастившаяся к охоте, в основном с легавыми собаками и, соответственно, страстная охотница с немалым опытом, в том числе и стрелковым, видать сказались в ней корни ее предков – ведь сама она из донских казаков будет.
Что такое охота с легавой? Охотник должен обладать железным здоровьем – чтобы наматывать многие версты по полям, кустам и болотам. Охотник должен уметь метко стрелять, желательно навскидку, ведь стрельба ведется исключительно влет – в дичь, вылетающую с самых разных ракурсов, с самой разной скоростью и в самых разных направлениях, да еще и зачастую выписывающую в воздухе разнообразные пируэты и в мгновение ока ныряющую за кусты и деревья.
Кроме этого легашатник не должен излишне поддаваться эмоциям, что на охоте весьма непросто и иметь железные нервы, все время внимательно следить за своей собакой, чтобы сразу же и в корне пресекать ее нежелательные действия, иногда и суровыми методами.
Именно такой охотницей и была Варвара, назовем ее так, а что касается казачьих кровей – так на Вологодчине, как, впрочем, и по всей России, полным полно потомков казаков. И удивляться этому нечего.
Во времена Ивана Грозного, когда он хотел перенести столицу из Москвы в Вологду, фактическая граница освоенных Россией земель проходила по Сухоне. Далее по Северной Двине, а с юга – по Волге.
Времена были неспокойные – велись бесконечные войны то с Речью Посполитой, то со шведами, вот царь и укрепил эту границу донскими казаками, которые потом там и осели и их потомки живут в тех краях и по сию пору. И фамилии что на Дону, что на Сухоне – одинаковые – Гладковы, да Кряжевы, да Черепановы, да Белобородовы, Бредниковы и так далее – полно совпадений до сих пор. В общем-то, как и по всей России-матушке.
На Дону казаки тогда не пахали и не сеяли – жили за счет царского жалованья да за счет набегов на Турцию, да на Персию, так что крестьянствовать они не умели, тем более в суровых условиях русского Севера. Да и не очень то и хотели – боялись, что закрепостят их как простых крестьян, если они, казаки, обрастут хозяйством и будет что взять с них царю-батюшке.
Власти казакам жалованье платили в основном хлебом, но особо не баловали – чтобы казаки были управляемыми, с одного то разбоя не проживешь, в набеги они ходили скорее от безысходности – кушать то хочется. А в набеге – кто кого сгреб, тот того и… Десять раз подумаешь.
Отголоски этого до сих пор остались в вологодских говорах – казак в понимании вологжан – это человек, у которого нет ни кола, ни двора, наемный рабочий, батрак, но не недотепа – горе тому, кто его обидит – от казака чего угодно ожидать можно в этом случае, мало никому не покажется.
А если с казаком миром да ладом, так он и от лихих людей защитит – ему за это жалованье и платят, для этого его сюда и поселил царь-батюшка, вот так в те времена и жили.
Вообще-то, если поскрести любого из нас поглубже, то в предках каждого и казаки, и ушкуйники, и варяги, и степняки, и горцы обнаружатся, и все они жили разбоем да грабежами в определенный период развития.
А уж в донских казаках каких только кровей не намешано, в общем, там бандит на бандите бандитом погоняет. Отсюда у них и повадки волчьи, разбойничьи, и кровь как крутой кипяток горячая. В критических, конечно, ситуациях.
Перейдем от исторического экскурса к Вариному рассказу:
Зимой, в вынужденные перерывы охоты с легавыми, друзья изредка приглашали Варю на зимние охоты, в том числе и загонные.
На любой охоте, в том числе и зимней, Варя не терпела никаких скидок, никакого снисходительного, а тем более пренебрежительного к себе, как к женщине, отношения. Но, как и каждая женщина, полагала, что имеет неотъемлемое право на всеобщее внимание, уважение и предупредительное к себе отношение всего мужского охотничьего коллектива.
Охотились мы как-то на копытных чуть севернее Тотьмы – начала свой рассказ Варя. Охота эта затянулась, третий день были сплошь пустые загоны.
Вот и в этот короткий декабрьский денек проводили уже третий, вынужденно поспешный загон «на авось», так как завтра нам надо было уезжать.
Мужики ворчали уже в открытую – непрофессионально подготовлена охота, а если подготовлена профессионально, то значит нас по пустым местам очень профессионально за нос водят, а после нашего отъезда глядишь пару лосиков для себя и завалят, в общем, обстановка не на шутку накалялась.
Желая сбить страсти, распорядитель охоты клялся и божился, что, дескать, время такое – погода в декабре неустойчивая, с вечера обложишь зверя, а утром ветер поменялся и его в том окладе никак не взять, или спугнул лосей кто ночью, или сами они откочевали, вот и не везет. И что вообще, надежда умирает последней.
А в этом, последнем участке мол, зверь держится всегда, этот участок специально для таких вот случаев и берегут, и он практически стопроцентно гарантирует, что этот последний загон запомнится всем надолго.
И уговорил. Конечно, мало кто из нас всерьез поверил в его клятвенные заверения, но… надежда умирает последней!
Егеря расставили номера, а меня поставили с ИЖ43Е на внутренний угол лесного массива. Сзади поле, я на дороге, которая отделена от леса только мелиоративной канавой и чахлыми кустиками, ближайший номер за углом леса в полукилометре.
Загон начался, а я мерзла на колючем ветерке и размышляла – а зачем они меня сюда поставили? В чистом поле, в полукилометре от стрелковой линии, в углу леса, где меня не слышно и не видно? С гладкостволкой. Зачем?
Они что, всерьез надеялись, что я из горизонталки перекрою все поле? Конечно метров 80, ну 100 перекрою, это если считать в обе стороны от номера, да и то если с разбегу! Но не все же поле. Тогда зачем? Чтобы использовать меня этаким «молчуном» для отпугивания прорвавшихся в поле лосей? Очень на это похоже – долго стоять совершенно неподвижно невозможно, спрятаться не за что, кругом только жидкие прозрачные кустики.
И я констатировала неутешительный для себя факт – не уважают меня егеря, ох не уважают – за дуру посчитали! Ну, егеря, погодите, я вам покажу, кто из нас шибко умный, особенно если этот загон опять пустым окажется, погодите!
Пока я так горестно размышляла загон, судя по времени, подходил к концу, уже даже сумерки начали намечаться, и вот тут-то в наушнике и прозвучало сакраментальное: «Мужики! Полундра! В окладе шатун!».
Мамочки! Вот только этого мне и не хватало! А вдруг шатун на меня вывалит? Что делать то? Ведь у меня рядом ни дерева, ни кустика, и не то, что залезть не на что, а даже и спрятаться не за чем!
Еще и полундрой обозвали! А к кому же еще так обратились – мне даже в голову не пришло, что про меня все мужики просто забыли!
Пришлось отбросить все мелочные обиды и взять себя в руки – помоги себе сам, то есть сама, другого выхода нет. Я мгновенно скинула рукавицы, вцепилась в свою ружбайку и приготовилась к бою, стало уже не до охоты – деваться то мне все равно было некуда, не в лес же бежать, прямо к шатуну в лапы, и помощи ждать тоже было не от кого – все далеко, за лесом, случись чего – добежать просто не успеют!
Врешь, не возьмешь – пуля двенадцатого калибра – это тебе не фунт изюма, успокаивала я себя, спокойствие, Варя, только спокойствие! Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, точнее не придумаешь…
А в наушниках раздавались целые залпы восклицаний, междометий и короткие словесные очереди наших охотничков, облегчающих на разные лады души и оценивающих неожиданную для них обстановку. Приводить их нет смысла – все равно не напечатают. А вот егеря дисциплинированно молчали. Странно, но про меня никто даже не вспомнил, по крайней мере, упоминаний о себе я не услышала.
Выждав паузу, сразу после этих облегчений душ охотников, распорядитель по рации взял бразды правления в свои железные руки: «Мужики! Без паники! Здесь паника смерти подобна – не от шатуна, так друг от друга! Слушай мою команду: зверя не стрелять – во первых – лицензии нет! Во вторых – если откроете огонь – запросто в горячке егерей ухлопаете! Егерям – лежать, лежать и ждать дальнейших моих команд – звучал стальными нотками его бас.
Охотникам – всем оставаться на своих номерах, будете бегать – перестреляете друг друга! Стрелять зверя можно только в упор в целях необходимой самообороны и не далее чем с пяти метров, и то, если он прямо на вас из загона идет! Прокурор – он ничем не лучше медведя будет! Помните – в загоне люди! Вдоль стрелковой линии тоже люди, огонь по линии с фланга может зацепить многих!
По возможности пропускайте зверя за стрелковую линию – пусть идет с богом! Не наша эта добыча сегодня!
Его стальной бас невольно вселял во всех, и даже в меня железную уверенность, что все окончится хорошо, если не паниковать. Я вновь обрела способность думать и даже успела восхититься его профессионализмом и стальной выдержкой. А заодно отметила, что эту самую полундру он уже не упоминал, значит – это все же не меня он так нарек, не меня. Но осадок остался, одновременно пришло понимание того, что про меня, похоже, и вправду забыли!
А распорядитель продолжал командовать – «Егеря! Поочередно, начиная с правого фланга, строго по одному, выходите по прямой на стрелковую линию с голосом, орите не прекращая, если жить хотите! Сразу по выходу докладывайте по рации! Остальные егеря – таким же порядком за первым, сразу после его доклада, всем все понятно? Тогда с богом! Первый, пошел!».
В лесу послышались приглушенные расстоянием крики – не стреляйте, я свой, не стреляйте, я свой …если бы я ничего не слыхала по рации, то не знаю, что бы я подумала, а так все ясно – все идет по плану, все идет как по маслу, слава тебе, Господи!
Вот уже и второй егерь вышел, и третий, осталось еще двое, и вправду – все идет как по заранее отрепетированному сценарию – уж больно все гладко происходит, наводит на некие мысли, наводит…
У них что, не первый раз в окладе шатун? Не похоже на это – вон как память у всех отшибло, даже про меня забыли…
Все! Вышел и пятый, последний загонщик, и на вопрос командира – «Ну что, мужики, все живы?» – все опять загомонили уже без всяких стеснений, кроме одного нашего охотничка – этот подозрительный оказался и задал вопрос, давно уже терзавший и меня – «Слышь, командир! А где же шатун? А ну-ка, покажи нам его следы! Ничего, ничего, что темнеет – у нас фонарики есть! Давай, показывай!». И опять про меня ни полслова, ни гу-гу.
Вот оно что! Эти егеря обещали нам запоминающуюся охоту? Вот оказывается, как они такие запоминающиеся охоты устраивают! Возмущению моему просто не было предела! Натерпелась я страху из-за них, да и казачьи крови взыграли.
Только сейчас у меня все в голове сложилось в логическую цепочку, только сейчас!
Выходит, что егеря меня выставили в чисто поле, подальше от леса и вообще от места охоты специально, обдуманно, хладнокровно, цинично и даже оскорбительно в конце то концов – чтобы я при их объявлении о фальшивом шатуне в панику не впала! Чтобы не начала метаться по лесу или лазать по деревьям как обезьяна! Чтобы меня свои же товарищи по ошибке не пристрелили!
Это они так обеспечивали технику безопасности загонной охоты! Какие заботливые и предусмотрительные у нас егеря, оказывается! Ну, егеря, ну, егеря, держитесь! Я вам сейчас такую полундру устрою! От всей души!! Вы меня век не забудете!
И наши охотнички – тоже хороши гуси! Тоже заботливые, но только о себе и о своем самолюбии заботливые – вон уже разборки с егерями устраивают! Подавай им шатуна, понимаешь!
И ведь ни одна, ни одна сволочь из них обо мне так и не вспомнила! Ни один мужик – ни егеря, ни охотники!
Ну, ничего, мужики, ничего – я сейчас вам всем воздам по заслугам! Всем! Вы все у меня эту охоту до гробовой доски запомните!
И как о женщинах забывать запомните! И об истеричности моей тоже запомните! И о моем самообладании запомните! И уж точно меня все, все за ровню примете, еще как примете, куда вы денетесь! И о том, что с женщиной надо быть особо внимательными и предупредительными запомните! А уж тем более с казачками!
И я истошным голосом заорала в микрофон:
«Мужики! Шатун вышел на меня! На помощь!».
Что тут началось в эфире! Орали все, даже дисциплинированные егеря… Все равно не напечатают, никогда не напечатают!
Почти сразу все перекрыл знакомый бас – «Варвара! Стреляй шатуна! Стреляй! Я все беру на себя! Мужики! Мы ведь до гробовой доски себе не простим, если с ней что случится! Слушай мою команду! Беспрекословно! Все ко мне!».
И заорал в рацию мне, но уже жалобным басом: «Варенька, родненькая! Что там у тебя? Почему не стреляешь? Ответь, Христом богом заклинаю, ответь – жива ли ты?».
Мне даже немого жалко их стало, но, вспомнив все свои переживания и огорчения, да еще и его полундру, я продолжила воспитательный процесс – «Жива я, жива! Не стреляю потому как не могу – шатун кругами вокруг ходит, то покажется из кустов, то мигом сдаст назад и уже из за другого куста выглядывает и утробно ревет, но не уходит, зараза! Срикошетить может пуля от веток! Боюсь его заранить, а то только хуже будет! Решила его только в упор стрелять! В самом крайнем случае! Шатун пока неуверенно атакует, его как то отпугнуть надо, помогайте мужики, помогайте, я ведь не железная!».
«Полундра! За мной!» – заревел в наушнике знакомый бас, «Варя! Держись! Все приказы на бегу! Выбегаем на поле и все сразу в цепь! Пусть шатун видит, что нас много! Орем все во всю глотку, не переставая, и в воздух, в воздух стреляем, вертикально вверх! Перезаряжаться на бегу! За мной! В атаку! Я знаю, где ее номер!». Тут я с некоторым облегчением поняла, что эта полундра все же ко мне не относится.
Этой вот психической атаки я как то не предусмотрела – дело приобретало нешуточный оборот, со стрельбой и беготней по пересеченной местности! Может это перебор? Повоспитывала и хватит? Или пусть побегают, до конца все прочувствуют? Тем более, что мне позарез необходимо время, чтобы сообразить, что же дальше делать! Пусть побегают!
Вдали и вправду началась канонада, береженую и бог бережет, не дай бог кто споткнется, так и шальную пулю схлопотать можно запросто, и я как заяц сиганула в канаву от греха подальше, используя ее как окоп. Даже следов на бруствере не осталось. Но не выдержала и, выкопав в снегу бруствера ямку, осторожно выглянула в поле.
И залюбовалась! По полю галопом неслась цепь из пятнадцати мужиков, только снежная пыль взвивалась за каждым из них, сверкая в лучах заходящего солнца. Все как один – все пятнадцать мчались ко мне на помощь, на встречу к смертельно опасному зверю! Грозное «АААААА!» гремело над всей округой, и грохотала канонада, непрекращающаяся канонада!
Меня даже гордость обуяла! И за себя, и за мужиков! Былинные богатыри! Настоящие герои! Во, у нас в России мужики какие!
Однако их пора как то останавливать, а то и пристрелить могут, хорошо, если перепутают с шатуном, а то от обиды сгоряча могут и вместо медведя пришибить ненароком. Сердце затрепыхалось и на душе стало по настоящему не по себе – куда там любому шатуну! А как остановить? Думай, Варя, думай!
А вот как – огорошить их надо, потом дать выплеснуться всем их эмоциям до самого донышка, дать им охолонуть маленько, а там уж и разберемся кто чего когда и как, и, главное – за что!
Ведь пятнадцать разъяренных вооруженных мужиков – это тебе не какой -то плюгавый шатун, это необузданная стихия! Они ведь сейчас сами собой не владеют! Вот то-то и оно! Думай, Варя, думай!
Ништоооо! Я ж казачка! Обуздаю любого! И весь этот косяк взмыленных жеребцов обуздаю, так даже удобней – разделю их на егерей и охотников, противопоставлю и обуздаю, вот увидите!
А мужики несутся уже метрах в двадцати от моего окопа, ждать дальше – смерти подобно!
И я отдуплетилась по ближайшим кустам! Бабах! Бабах! И сразу заорала в рацию: «Ложись! Всем лежать!». И еще раз отдуплетилась! И еще раз!
На мгновение, выглянув из своего окопа, я с удовлетворением убедилась, что вся цепь лежала, уткнувшись в снег носом. Тааак, охолоните, мужики, охолоните, все идет по плану!
И опять заорала в рацию: «Всем отбой! Кончился шатун! Нет больше никакого шатуна! Всем отбой!».
АААА! Торжествующий мужской рев несся уже без всякой рации. Живая! Вот это женщина! Диана! Богиня охоты! Завалила-таки шатуна! Где же ты, родненькая?! Выходи! Дай тебя обнять! Расцеловать! Преклонить колени!
Я дала выплеснуться их восторгу и твердым непреклонным голосом опять заорала в рацию:
«Всем оружие на землю! Уж больно вы разгорячились, боюсь как бы кто вгорячах с оружием ….». Я не успела договорить, как командир рявкнул басом не хуже медведя – «Оглохли?! Или ошалели от радости?! Оружие на землю!».
Все! Докладываю! Команда выполнена! Выходи – раздался знакомый бас, а потом общее скандирование – вы-хо-ди! Вы-хо-ди! Вы-хо-ди! Не томи душу!
Пока они там орали, я, давая им остынуть от психической атаки, в канаве стянула с себя маскхалат, по быстренькому напудрила нос, подвела брови и явилась к ним во всей красе – в небольшой ладной папахе, в приталенной мерлушковой бекеше, надетой на комбинезон – в ней было удобнее по лесам лазить. Только казачьих шароваров на мне с лампасами и не хватало, ну, и шашки на боку недоставало, да еще и унты были на ногах вместо сапог.
Но все эти недостатки казачьего костюма я вполне компенсировала своим бравым независимым внешним видом – носик вверх, подбородок вперед, головка чуть откинута, левое плечо чуть вверх и вперед, образ завершали скрещенные на груди руки и взгляд свысока. Я еще и ногу, на пенек поставила, ну только фото делай и все тут, жалко, что шатуна никакого не было, а то если бы вместо пенька шатун был – волей-неволей залюбуешься!
Меня никогда еще в жизни так не целовали, во что ни попадя, и не тискали в объятьях сразу все 15 мужиков. Хуже всяких медведей! Всю исцарапали своей трехдневной щетиной, измяли до хруста костей, а потом еще и принялись качать меня на руках и подкидывать в воздух. Я даже прослезилась от умиления – так искренне они радовались моему чудесному спасению!
Я мужественно терпела все это, давая выход их энергии и адреналину, пока с меня эти тяжеленные унты не слетели. Вот тут я взмолилась! Что вы себе позволяете! Сейчас же поставьте меня на место! Вы сейчас из меня всю душу вытряхнете!! Команду не слышали?!
Мужики враз успокоились, поставили меня на землю, и, закурив, окружили меня плотным кольцом с одним единственным вопросом – показывай шатуна, где шатун? Ну! Не томи душу!
Вот он, решающий момент! Вот он! Тут уж или грудь в крестах, или голова в кустах! Очень ответственный момент, теперь все зависит только от меня! Эх, была – не была! Гулять, так гулять, стрелять, так стрелять, воспитывать, так воспитывать!
Выдержав паузу и внимательно поглядев каждому в глаза, заглянув в душу каждому, я уперла указательный палец в грудь распорядителя и медленно, глядя на него в упор, заявила – а это у него надо спросить – где его фальшивый шатун? Или хотя бы его следы! Не у меня – у него! А у меня никакого шатуна не было!
У всех мужиков наступило шоковое состояние, у всех просто отвалились челюсти! Вот это поворот!
А распорядитель только и смог произнести – ап… ап… ап.., глотая воздух, как вынутая из воды рыба, но никакого баса и даже писка из его груди не вылетало. Тааак, этих я нейтрализовала …
Молчи уж, начальник, молча молчи – снисходительно похлопала я его по груди. Я сама все и всем сейчас разъясню и, никому не давая опомниться, резко обернулась к нашим охотникам – чего вам тут непонятно-то – егеря ведь нас с вами объегорить попытались, устроить нам запоминающуюся охоту, плеснуть нам адреналинчику, нервишки пощекотать напоследок!
Чтобы даже неудачную охоту превратить в выдающуюся – все ведь остались живы и здоровы, эмоций через край – чтобы и самим нам было что вспомнить и друзьям рассказать. Психологи! Шутники! Юмористы!
Не исключаю, что из лучших побуждений, предупредительно зыркнув на егерей, закончила я это сногсшибательное сообщение, не исключаю. Или я ошибаюсь? Да нет, что ты, что ты – протестующее замахали руками словленные на горячем егеря.
Вот они фальшивого шатуна и придумали! И видать по всему, что мы у них не первые! Все как по нотам разыграли, без осечек! Как по маслу!
А меня вот они, и я шесть раз ткнула пальцем в притихших егерей, меня они еще и за истеричную дуру посчитали и заблаговременно поставили в чистом поле, подальше от гущи событий – чтобы не запаниковала я и не начала по лесу метаться, где вы меня могли запросто подстрелить вместо медведя! Тут уж точно из лучших побуждений. Спасибо и на этом – картинно раскланялась я в сторону егерей.
Предусмотрительные попались нам егеря, предусмотрительные, но не до конца – не учли они женскую логику! И оскорбленное чувство достоинства! Так себе из них психологи!
Вот я и решила отплатить им той же монетой – тоже адреналинчику им под хвост плеснула от всей души, а душа у меня широкая и даже щедрая бывает безмерно в таких вот случаях.
Вон как они по полю неслись, как с головы до пят наскипидаренные! Можно было подумать, что за ними прокурор гонится – не удержалась я от колкости в адрес «шибко умных» егерей.
Ну, что скажете, охотнички, неужто неправильно я сделала? Ведь мы теперь квиты с егерями, сполна квиты! С лихвой!
Так правильно я все сделала или как? Напирала я на наших охотников.
Да, конечно, правильно! Да еще как правильно! Да лучше не придумаешь! – торжествующе загомонили мои мужики, как она вас профессионально проучила! Шедеврально прямо-таки! Показательно! Всю жизнь помнить будете, как жульничать! Знай наших!
Да она всех проучила, и нас, и вас – егеря не оставались в долгу у нашей команды. Вас то, охотников, за что? Вы не хуже нашего неслись, так что получается, что все мы одним скипидаром мазаны!
Да, Варвара, а нас-то, нас-то за что? За что мы-то под эту раздачу попали!? О нас-то ты подумала?! Мы ведь тоже теперь все сверху донизу наскипидаренные! И снаружи и изнутри! Нас-то за чтооо?
Бей своих, чтоб чужие боялись – так что ли? Методы у тебя просто варварские! Ты посмотри, какое имечко у нее подходящее – Варвара!
Похоже, что охотнички мои начали оскорбленно хвосты поднимать, белые и пушистые. Ничего, мужики, я вам всем сейчас ваши белые хвосты поприжму…
Вас-то за что? Подумала ли я о вас? Я там много чего обо всех вас, о мужиках, подумала! Хоть бы один из вас, и егерей это тоже касается – я опять как шашкой полоснула взглядом егерей, оживившихся было во время моих разборок с охотниками – хоть бы один из всех из вас вспомнил обо мне? Единственной среди вас женщине? Слабой и беззащитной, как егеря обо мне думали! Теперь-то все поняли, кто из нас беззащитный?
Ты смотри, имечко им мое не нравится! А мне вот очень нравится! Кому Варя я, кому Варенька, а кому – и Варвара Викторовна! А как с вами после всего этого быть прикажете?
Подумали ли вы о том, каково мне было в чистом поле, где даже на дерево не залезть, каково мне там было одной одинешеньке? Брошенной шатуну на растерзание!
Вот я вам всем о себе и напомнила! И заодно научила всех вас уму-разуму! И поквиталась заодно уж, и за вас, и за себя поквиталась! И за всех беззащитных женщин типа меня!
И как о женщинах забывать теперь уж точно запомните! И об истеричности моей тоже запомните! И о моем самообладании наверняка запомните! И уж точно меня все за ровню примете, еще как примете, куда вы денетесь!
И о том, что с женщиной надо быть особо внимательными и предупредительными на всю жизнь запомните! А уж тем более с казачками! Я в долгу ни перед кем оставаться не привыкла, так уж воспитана!
Все! Полная моя виктория! И безоговорочная мужская капитуляция! Тут уж я осмелела до невозможности.
Заслужили – получите и распишитесь! Сдачи не надо!
Ну, что именно я неправильно сделала? Ну? Смелее! Чего вы все молчите-то? Может, кто из вас чего не понял? Есть такие? Али нетути?
Не стесняйтесь, я сейчас быстро объясню особо непонятливым, в индивидуальном так сказать порядке!
Варя! Варенька! Не надо, не надо, мы все, мы все и все поняли! – практически хором взмолились и охотники и егеря, прости ты нас, очень правильно ты нас всех поучила! Правильно! Очень даже гуманно и цивилизованно – совсем не по-варварски, опасливо перебивали они друг друга.
Только ради бога, ради всего святого – никому ничего не рассказывай! Никому и никогда!
А вот этого, мужики, я вам обещать не могу! Шила в мешке все одно не утаишь, где-нибудь, да вылезет. Сами вы где-нибудь когда-нибудь кому-нибудь, да проболтаетесь. Давно ведь известно, что знают трое, то знает весь мир, так что увольте меня от напрасных обещаний!
Тааак, посадила я их всех на крепкий крючок, не сорвутся теперь – иначе ведь при огласке этой истории позора не оберутся мужики! Будут они, будут теперь как шелковые!
Но ведь и похвалить их надо, заслужили ведь они мою похвалу, честно заслужили, было бы черной неблагодарностью с моей стороны не отметить этого!
Постойте, я вам еще самого для меня главного не сказала!
Хочу вот и я попросить у вас у всех прощения, слишком уж суровая получилась учеба, извините меня, само собой именно так все получилось, как получилось, не со зла я! Просто кровь от пережитого страха и от обиды вскипела! А там все само собой пошло – поехало! Совершенно не управляемо!
А про себя подумала – есть у женщин, есть свои секреты, куда же нам без этого.
И продолжила дальше, теперь уж совершенно серьезно, ведь о действительно важных вещах надо говорить только серьезно.
Вот когда я увидела, как вы все как один на выручку ко мне помчались в атаку на шатуна, с реальным риском для своей жизни, вот тогда я и поняла, что все вы настоящие герои! Без всякого преувеличения! И без всяких исключений!
Низкий вам от меня поклон за это, мужики, и искренние извинения! Искренние! От всей души Спасибо вам за это! За вашу самоотверженность!
А также за то, что вы правильно восприняли уроки этой охоты – за это отдельное спасибо!
Виват! Виват Вареньке! Как она нас всех красиво воспитала! А как она нас всех героями сделала! Виват!
И опять меня качали и подбрасывали в воздух, было полное всеобщее ликование, все и все друг другу давно простили, напряжение схлынуло, я даже неожиданно для самой себя расплакалась и уже никак не скрывала слез, а душа пела, душа ликовала вместе со всеми!
Вот так вот одним махом, как у нас на Вологодчине говорят – на раз я целых 15 мужиков на место и поставила на этой незабываемой охоте! И одновременно их всех героями сделала!
Вот если бы кто-нибудь рассказал бы мне такое – никогда бы не поверила! Ни за что! Сама себе удивляюсь!
Очень внимательно и предупредительно они теперь будут к женщинам и на охоте относиться, и не на охоте тоже, очень! Настоящие они теперь мужчины в моих глазах, настоящие – без страха и упрека!
Оправившись от хохота и мгновенно посерьезнев после ее последних фраз, я не мог не поинтересоваться у нее – а как сейчас, после всего этого, приглашают они ее на свои охоты или не рискуют?
Конечно, приглашают, причем на все свои охоты, я теперь в этой компании своеобразным приносящим удачу талисманом стала.
Не веришь? Дело в том, что мои мужчины во всех новых охотхозяйствах сами рассказывают эту историю про шатуна в загоне, сами!
В профилактических целях, в профилактических…
И ты знаешь, количество пустых загонов у нас резко сократилось, вот так, вот такой вот побочный эффект. И все мужчины стали ужасно вежливы со мной, внимательны и предупредительны, подчеркнуто учтивы, а егеря – так те вообще в первую очередь!
И ставят меня теперь только на самые козырные номера, а наши охотники обязательно встают и справа и слева, и не далее как в двадцати метрах от меня – берегут свою единственную даму, берегут, и, я думаю, заодно и присматривают за мной – как бы еще чего не вышло. На всякий пожарный случай присматривают.
Тут я тоже очень внимательно посмотрел на нее и уже без всякого смеха осторожно задал ей вопрос: Варя, скажи, а зачем ты мне все это рассказала? Что, тоже в профилактических целях?
А про себя подумал – да ты всех мужиков во всем мире привела в чувство, всем мозги вправила, всем без исключения! Настоящим мужикам разумеется.
И уже в самом конце разговора я не мог ее не спросить – неужели тебе самой не страшно было таким вот образом вправлять мужикам мозги? А если бы они повели себя неадекватно, если бы что-нибудь пошло не так?
Конечно страшно, еще как страшно – с лукавой улыбкой ответила она, но только до того момента, как я запасной, чисто женский вариант не придумала.
Да если бы что-то пошло не так – я бы в любой момент заявила бы им, что я со страху заорала о шатуне, со страху – в канаву спряталась и заорала, зажмурив глаза от ужаса. Сама не помню как именно и что заорала. Так что не виноватая я… что шатун не пришел, не виноватая.
Вот и все. Ну и что бы им оставалось делать в таком случае – да только плюнуть с досады, рукой махнуть и пожалеть меня и оставалось. Что возьмешь со слабой женщины?
Так что нет у вас, мужиков, методов на нас – нет, и не будет. Кроме одного метода – любви и уважения.
В общем – берегите женщин, женщин берегитесь …
Источник: ohotniki.ru
